Менингит, миозит и грязное белье, или как мы убегали из лагеря
Оказалось, что пионерлагерь – это ужасно. Будили тут спозаранку, на завтрак давали холодную манную кашу и какао с гадкой молочной пенкой, от которой в горле застревал слизкий ком. Но даже такой противный завтрак надо было заслужить ужасной пыткой в виде зарядки и линейки. Какой-то недобитый фашист решил, что если детей заставить с утреца хорошенько попрыгать, то они сразу оздоровятся. Надеюсь, перед смертью его разбудили с похмелья и заставили бегать шесть кругов вокруг стадиона.
Но даже спорт с утра пораньше был не так страшен, как линейка, на которой надо было выстраиваться в колонны, принимать вид «лихой и придурковатый», и, выпучив глаза, орать идиотские речевки: «Дружные, веселые, всегда мы тут как тут! Пионеры-ленинцы, ленинцы идут!».
В тихий час нужно было спать, но спать не хотелось. Скажите на милость, как это вообще возможно – спать днем? Только что ты гуляла, ела котлету, ругалась с кем-то, словом, занималась тысячей важных дел – и тут вдруг внезапно надо все бросить и уснуть! По-моему, это фантастический трюк. По крайней мере, мне он никогда не удавался.
Унылое безмолвное лежание в кровати посреди бела дня не прельщало, и поначалу я надеялась, что в это время можно хотя бы почитать книжку из лагерной библиотеки, но преисполненные педагогического садизма воспитатели лишили меня и этого немудрящего досуга, несмотря на то, что чтение – развивающее хобби для ребенка. Видимо, они считали, что я уже достаточно развилась, больше не надо, мир этого не вынесет.
В общем, куда ни повернись, везде была засада.
Единственной отрадой могло бы стать купание, но так может думать только тот, кто ни разу не купался в составе организованного отряда в пионерском лагере. Для тех, кому повезло, могу провести краткий экскурс. Происходит это так: отряд выстраивается в шеренгу у кромки воды, воспитательница свистит в свисток, и дети, сшибая на радостях друг друга, бегут окунуться в мелкий и грязный лягушатник, с трех сторон окруженный понтонами. В самом глубоком месте он едва доходит до полутора метров, и во время очередного «заплыва» кишит пионэрами, словно бочка – сельдью. Вокруг по понтонам носятся воспитатели (вожатые убежали купаться за ограждение), которые истошно орут: «Козлов, что ты делаешь, отпусти Сидорову щас же, она плавать не умеет!», «Иванова, Кузнецова, прекратите брызгаться!».
Через 10 минут свисток звучит снова, в этот раз приказывая покинуть пучину вод, и горе тем, кто не расслышал его призыв! Он будет немедленно вытащен из воды могучим и безжалостным физруком и передан воспитателю, которая отчитает его перед всем отрядом и больше не пустит в воду.
Такое времяпровождение никак не могло меня порадовать, с учетом того, что в это время я уже сдавала нормативы на разряд в секции по плаванию, лихо прыгала с вышки, и вообще – бассейн был моим вторым домом. Унылое десятиминутное хождение по дну под аккомпанемент свистка и вопли воспринималось мной как оскорбление. И даже моя подруга Ленка, не особая пловчиха, чувствовала какой-то подвох в таком купании.
Единственной отрадой была дискотека, во время которой мы мазали губы и щеки тайком увезенной из дому маминой помадой и прыгали под хит «Любэ»: «Атас, да веселей рабочий класс!». Только проводились дискотеки редко, раз в неделю, поэтому терпеть ради них все остальное мучение смысла не было.
И мы с Ленкой решили бежать. ( Collapse )
Но даже спорт с утра пораньше был не так страшен, как линейка, на которой надо было выстраиваться в колонны, принимать вид «лихой и придурковатый», и, выпучив глаза, орать идиотские речевки: «Дружные, веселые, всегда мы тут как тут! Пионеры-ленинцы, ленинцы идут!».
В тихий час нужно было спать, но спать не хотелось. Скажите на милость, как это вообще возможно – спать днем? Только что ты гуляла, ела котлету, ругалась с кем-то, словом, занималась тысячей важных дел – и тут вдруг внезапно надо все бросить и уснуть! По-моему, это фантастический трюк. По крайней мере, мне он никогда не удавался.
Унылое безмолвное лежание в кровати посреди бела дня не прельщало, и поначалу я надеялась, что в это время можно хотя бы почитать книжку из лагерной библиотеки, но преисполненные педагогического садизма воспитатели лишили меня и этого немудрящего досуга, несмотря на то, что чтение – развивающее хобби для ребенка. Видимо, они считали, что я уже достаточно развилась, больше не надо, мир этого не вынесет.
В общем, куда ни повернись, везде была засада.
Единственной отрадой могло бы стать купание, но так может думать только тот, кто ни разу не купался в составе организованного отряда в пионерском лагере. Для тех, кому повезло, могу провести краткий экскурс. Происходит это так: отряд выстраивается в шеренгу у кромки воды, воспитательница свистит в свисток, и дети, сшибая на радостях друг друга, бегут окунуться в мелкий и грязный лягушатник, с трех сторон окруженный понтонами. В самом глубоком месте он едва доходит до полутора метров, и во время очередного «заплыва» кишит пионэрами, словно бочка – сельдью. Вокруг по понтонам носятся воспитатели (вожатые убежали купаться за ограждение), которые истошно орут: «Козлов, что ты делаешь, отпусти Сидорову щас же, она плавать не умеет!», «Иванова, Кузнецова, прекратите брызгаться!».
Через 10 минут свисток звучит снова, в этот раз приказывая покинуть пучину вод, и горе тем, кто не расслышал его призыв! Он будет немедленно вытащен из воды могучим и безжалостным физруком и передан воспитателю, которая отчитает его перед всем отрядом и больше не пустит в воду.
Такое времяпровождение никак не могло меня порадовать, с учетом того, что в это время я уже сдавала нормативы на разряд в секции по плаванию, лихо прыгала с вышки, и вообще – бассейн был моим вторым домом. Унылое десятиминутное хождение по дну под аккомпанемент свистка и вопли воспринималось мной как оскорбление. И даже моя подруга Ленка, не особая пловчиха, чувствовала какой-то подвох в таком купании.
Единственной отрадой была дискотека, во время которой мы мазали губы и щеки тайком увезенной из дому маминой помадой и прыгали под хит «Любэ»: «Атас, да веселей рабочий класс!». Только проводились дискотеки редко, раз в неделю, поэтому терпеть ради них все остальное мучение смысла не было.
И мы с Ленкой решили бежать. ( Collapse )
