с ума сойти - красота какая

Жизель - Олеся Новикова (мать троих детей) воздушное создание

Травиата в Большом театре
 любовная пара - Ольга Перетятько и Стефен Костелло

"Манон" , Большой театр,15 апреля 2017

Как всех жалко, слов нет... Постановку все видели в трансляции или записи. Это интересно. А последнее действие все-таки разит наповал.

Конечно, мы смотрели премьерную трансляцию из БТ с Анной Нетребко в главной роли, поэтому эффекта новизны не было. Но было очень интересно посмотреть "живой" спектакль и с исполнителями, имена которых не несут за собой огромный (лично мне - часто мешающий) шлейф событийной мишуры. Так же хотелось взглянуть на то, как спектакль "обжился" на сцене, и что является личностным вкладом актера/певца в образ, а что было заложено режиссером.
Об Анне Нечаевой до меня дошли только хорошие отзывы. О теноре - Вальтере Фраккаро - не знала ничего. И это замечательно - ты ничего не ожидаешь, а просто слушаешь. Вокальная сторона спектакля (имхо) была на очень высоком уровне. Про дирижеров - я обычно не рассуждаю, мала еще 😂 Если уж очень "настучат по ушам" - выскажусь. Вчера все было очень хорошо (и публика, кстати. Кроме звонка в финале!!! 😳) Мне не хватало живости в ДеГрие - при трансляции списала это на волнение и зажатость исполнителя, но нет. Анна Нечаева ведиколепно смотрится в этой роли, я бы сказала - идеально! Но финал, мощнейший, напомнил о том - как эту пустую сцену заполнила энергия Нетребко, присущая ей одной. Но Манон-Нечаева другая - и образ цельный, более легкомысленный. В первом акте она смотрится потрясающе естественно и легко. И не нужно ждать от нее превращения в нечто другое, иной природы.

Анна Нечаева рыдала нешуточными слезами в момент кончины. ( я даже сделала коллаж)

и прошу прощения за кол-во снимков - очен фотогеничная постановка и Манон.
Все было очень хорошо.

Дирижер - Ядер Биньямини
Манон Леско - Анна Нечаева
Леско, сержант Королевской гвардии - Альберто Газале
Кавалер де Грие - Вальтер Фраккаро
Жеронт де Равуар - Отар Кунчулиа
Эдмон - Гиорги Стуруа
Фонарщик - Богдан Волков
Учитель танцев - Марат Гали
Хозяин постоялого двора - Годердзи Джанелидзе

Сезон, как мы знаем, ознаменовался (НАКОНЕЦ-ТО) приглашением в главный театр страны тех, кто уже десяток (-тки)  лет блистает на лучших сценах мира.

   Только 2 спектакля таким составом.
МЫ и не чаяли и не планировали - потому как былл заявлен Дмитрий Хворостовский, а это означает ажиотаж.
Однако состав немного изменился, и 7го декабря (по словам друзей) в партере было приличное количество пустых мест.
Да и публика была понятная, что тоже атмосферы не добавляет.

Дирижер	Кери-Линн Уилсон
Филипп II, король Испании	Ильдар Абдразаков
Дон Карлос, инфант Испанский	Димитриос Питтас
Родриго, маркиз Поза	Игорь Головатенко
Великий инквизитор, слепой 90-летний старец	Петр Мигунов
Монах	Олег Цыбулько
Елизавета Валуа	Хибла Герзмава
Княгиня Эболи	Екатерина Губанова
Тибо, паж Елизаветы	Руслана Коваль
Граф Лерма	Марат Гали
Герольд	Сергей Радченко
Голос с неба	Ольга Кульчинская

  Однако, мироздание о нас позаботилось и на нас свалились 2 перекрасных места. Идем!

Постановка - дорого, богато, красиво - как это любят в Большом.
 Об оркестре и дирижере - пропускаем.

    4 главных героя (потому что Дона Карлоса мы тоже пропускаем) - были один лучше другого.
Спето было - Роскошно!  Сердце мое более всего радовалось Игорю Головатенко, который оказался в непростой ситуации.
Но он был настолько хорош, что я почти и не вспоминала "как это делает Маттеи". Браво!

И Ильдар Абдразаков, и Екатерина Губанова, и Хибла Гермава - мне казалось хотели превзойти сами себя.
 Хибле это удалось более всех.  Кураж.

Увы, короткий период репетиций и лишь 2 представления не позволили спектаклю стать целостным драмматическим произведением.
каждый был немного сам по себе. Искры не проскочило.

Мы просто наслаждались вокалом. (когда этому не мешал оркестр и суфлерша)


   про публику разговор отдельный - все (довольно длиные) паузы между сценами зал мгновенно освещялся светом телефонов.
Партер был усеян знакомыми лицами - от Познера и Андреевой  до Шапиро и Джигарханяна.

Фактически каждый второй зритель был очень медийный, мы даже были в меньшинстве.
Поэтому, когда в буфете навстречу ко мне с широкой улыбкой двинулся Адольф Шапиро и протянул мне руку, то и мне пришлось соответствовать.
Улыбаюсь-то я всегда, а ручку пришлось освободить от термоса.
- Здравствуйте, чень рад вас видеть,- сказал мне режиссер
- Здравствуйте, и я тоже очень рада. Только вот я-то вас знаю - вы Адольф Шапиро, а вы меня - нет, потому что я просто зритель:)
- А значит у вас просто очень приятное лицо, - не моргнув глазом, нашелся он.
    ( Collapse )

не ходите

 не нужно вам это....


А сколько в Москве в этот вечер было интересных мзыкальных вечеров! и я как чувствовала - н хотела идти. Но глупое обязательство перед друзьями.  Пошли....

Ок, зал, декорации - мы же перние пришли слушать...
Но и этого не было.
 И итальянский был русским, и тенор начал распеваться прямо на сцене. И был просто не в себе.

Некачественный капустник.

Понятно - почему я хожу туда раз в 7 лет

И как вы себе представляете? мы едем куда-то на 3 недели и не пытаемся найти оперу?

    Это первое что я стала делать. И чудо-удача!! Премьера в Торонто, в партии Нормы - Сондра Радвановски, которая произвела на меня огромное впечатление в прошлом сезоне.
    И, как оказалос, певица летом получила канадское гражданство. Оказалось, несколько лет назад она вышла замуж за канадца и живет теперь недалеко от Торонто.
    МЫ купили билеты в августе (приложили их, для убедительности, к пакету документов на визу).
Поскольку не знали - дадут ли визу - канадцы отличаются. Как Маруся перенесет джетлаг - купили на верхний ярус, где места по подному, сбоку ( как в КЗЧ) чтобы в случае чего...
   Но расчитывали на то, что зал новый  (Four Seasons Center) - а значит видно и слышно должно быть хорошо.
Так и вышло: где бы вы не сидели - видно и слышно будет очень хорошо.


      Дело в том,

( Collapse )

Canadian Opera Company

Великолепно!! Скажу вам - вот это Норма так Норма!

премьера Нормы в Торонто

Сондра Радвановски
Изабель Леонард
Дмитрий Иващенко
Russell Thomas

Общее впечатление - захватывает дух. От мощи голосов, фантастического сочетания Радвановски/Леонард.

Для Изабель Леонард это был дебют в партии Адальджизы. Здорово. Я , вобще отношсь к ней с большой симпатией. Красивый тембр и завидное постоянство. Н тут - было роскошное сочетание гоосов с Сондрой.
Мужчин до этого не слышала, Томас - сильный и яркий голос, возможно нервничал на премьере - низы пропадали иногда, актерская игра могла быть посвободнее.
Но в целом - любая сцена мира гордилась бы вчерашним представлением.
(На мой очень любительский узкий взгляд).

Как мне везет. Это если каждый месяц по спектаклю такого уровня, класса.
В сентябре - Лучший Don Giovanni, сейчас - роскошная Norma.
Можно будет сойти с ума от счастья.

"Don Giovanni"

спектаклю уже 8 лет
 постановка Клауса Гута. Для Зальцбургского фестиваля.

В прошлом году в декабре я уже видела ее в Берлинской Staatsoper/

 Блестящая (лучшая) современная постановка, с феноменальным составом!!!!
Мы испытали в воскресенье такое наслаждение!!!
Божественный Кристофер Мальтман! Наверное из всез слышанных мною ДЖ в его исполнении -  сейчас я получила наибольшее удовольствие.
Сумасшедший Лука Писарони - Лепорелло ( может быть не столь идеален)

. Ольга Перетятько -  дебютв партии  донны Анны! Мы слышали  арии в концертном исполнении. Теперь перед нами была вся роль.
Оля полностью восстановилась после болезни  (проблема в аллергенах, это неожиданно ударило  спину в августе на фестивале в Пезаро).
Моцарт - это точно ее композитор. Ольга  поет его очень давно и довольно много.

 Идеальная роль! Блестяще исполнено.  Рядом с такими "собакусъевшими" именно в этом спектакле партнерами - Ольга тоже выглядела примой.

Огромное наслаждение слушать исполнение оперы, rulf на сцене равноценные по мастерству партнеры.

И Решман - даже и говорить нечего..
Как жаль, что скоро этого спектакля уже не будет, и Мальтман (который спел почти в 50 спектаклях именно этой постановки) тоже хочет что-то изменить.

( Collapse )

– До этого спектакля, доводилось ли вам читать Бродского вслух кому-то?

– Нет, никогда. Только пару раз ему самому, когда он просил меня “Мышь, прочти вот это, я хочу услышать другой голос”. А так… Иногда читаю себе – как другие люди поют в ванне, под душем. Самому себе читаю, когда я один, и никто не слышит. Но я не заучивал ничего наизусть со школьного возраста, когда нам задавали “Евгения Онегина”: “Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог“… Как и другие стихи в младших классах. Потом была только проза – в театре. Хотя, я очень хорошо помнил многие русские песни, которые пела моя мама. С детства помнил “Калина красная, калина вызрела”, какие-то довоенные…

Потом появились Галич, Окуджава, позже добавился Володя Высоцкий, особенно когда мы с ним сдружились. Наверное, три четверти его репертуара я знал наизусть. Даже немного сам играл на гитаре, когда мы с ним общались в Париже, в Нью-Йорке. Мы с Володей несколько раз пели под гитару в два голоса…

– Что нового вам открылось в Бродском, в его поэзии во время работы над спектаклем?

– Наверное, глубже понимаешь, про что стихи, когда долго повторяешь их, бубнишь про себя, вслушиваешься в мелодию, ритм. Кто-то читает вслух или про себя, и пытается понять. У меня – странная методика: к каждому стихотворению особый подход. Я читаю, слушаю, и возникают какие-то абстрактные вещи, чисто фонетически созвучные – совпадения ударений второй и четвертой строки, например, или первой и третьей. Мы много раз с Алвисом Херманисом читали стихи Иосифа. Часами сидели, читали и перечитывали вместе. И вдруг он говорил: “Вот здесь должна быть эта музыка, а вот здесь – никакой, а эти стансы – без танца…” И какие-то вещи возникали неожиданно. Например, просыпаешься и про себя читаешь, еще лежа в постели, довольно длинные “Стихи стене”, или “Портрет трагедии”.

Заглянем в лицо трагедии. Увидим ее морщины,

ее горбоносый профиль, подбородок мужчины.

Услышим ее контральто с нотками чертовщины:

хриплая ария следствия громче, чем писк причины.

Здравствуй, трагедия! Давно тебя не видали.

Привет, оборотная сторона медали.

Рассмотрим подробно твои детали.

Это большой текст, несколько страниц. Сначала запоминаешь его наизусть, а потом – вдруг! – начинаешь осознавать про что это. И тогда вся красота слога или фонетики пропадает. И открывается сама трагедия. Что-то появляется внутри, что действительно очень трогает тебя. Даже не отсюда и не отсюда – из сердца, из груди, – а откуда-то из животного живота… Такое потрясение: как это все возникло, откуда? Как просто написано и в тоже время, как умно, удивительно сильно и одновременно трогательно, но без слюней. Открывается и личное и гражданское – в одно и то же время!

Когда Иосиф был рядом,

( Collapse )

все еще эхо спектакля Херманиса "Бродский\Барышников"

очень-очень подробное интервью Михаила Барышникова
накануне американской премьеры спектакля

В той и другой пьесе – по произведениям Бунина и Бродского – авторы и герои иммигранты. Для вас – иммигранта – важно, что ваш герой находится вне России?

– Нет. Я бы не назвал себя эмигрантом. И Иосиф – эмигрант поневоле, потому что его выкинули. Так случилось, что мы оба оказались вне России, а потом уж не вернулись. Бунин тоже не собирался возвращаться. Помните, когда его спросили буквально за год до смерти, уже в пятидесятых годах, не хочет ли он вернуться, он ответил: зачем мне возвращаться в страну, где в центре столицы на Красной площади лежат два кровопийца, омерзительных трупа? Что-то такое он сказал, но так это выговорил, что было ясно: как можно даже подумать о возвращении?!

Иосиф, как я считаю, вообще давно вышел из принадлежности к России. Он был гражданином мира сызмальства. Помню, он рассказывал, что когда был еще в нежном возрасте, его вызвали в лагере на линейке… В пионерах он не был, но летом ездил в пионерский лагерь. Там провинился, и его начал отчитывать вожатый. Отчитал, а потом спросил: ну что, Иосиф, ты скажешь в свое оправдание? Иосиф ответил: “На мой взгляд…” – его тут же остановили: “Посмотрите, у него, оказывается, есть взгляд!” У него был свой взгляд на все сызмальства.

Мы с ним часто разговаривали о России, и он говорил, что издалека Россию легче понять. Когда ты там, внутри этой каши – это гораздо труднее. Он интересовался, что там происходит. Конечно, с горечью отмечал весь ужас ситуации, но никогда не ухмылялся по этому поводу, не злорадствовал. Ему действительно было жалко его отечество. Отечество и людей. Он никогда не называл плохими словами даже тех, кто поступал отвратительно по отношению к нему самому. Максимум, что мог сказать: “Мышь, ты посмотри на… такого-то. Каков гусь!” Протяжное “гу-усь” было для него абсолютом ругательства.

В спектакле Херманиса события на сцене разворачиваются не в определеной стране, а Нигде – в космосе.

ИНТЕРВЬЮ

( Collapse )

часть втора следом - не помещается