Ян Бритва

Я ради лета купил светлые парусиновые туфли. Непрактично зато в жару приятно. И льняная рубашка и такие же брюки и бежевый картуз впридачу, иду как дэнди, плыву по питерской жаре, ища тень и прохладу.

Позвонил в Хайфу старинному приятелю, в Питере в университете он был Владимиром а в Хайфе стал Зеевом, обычное дело. Мы вместе учились в аспирантуре, он остался работать на кафедре а я уехал в Оттаву. Приятель весел и оптимистичен, хотяи денег как всегда не особо и из хайфского университета его всё же выжили выходцы из кибуца, товарищи с именем вроде Саги хотя имя им легион. Приятель преподаёт в разных коледжах и пишет статьи по математике и популяционной генетике, собственно за консультацией по этой теме я ему и позвонил. У приятеля шесть детей, старшие ездят в хабадскую школу в Кирьят-Ям что напротив бывшего дома моих родителей, и Средиземное море плещет совсем рядом, младшие же дети спят на нашей двухэтажной кроватке, в которой спали Михаэль и Сонька а потом по отъезду в Канаду мы подарили эту кроватку приятелю. И мне эта кроватка досталась не новой, я купил её за 50 шекелей у весёлой русской женщины на Адаре, на улице Аленби в старинном арабском доме прямо напротив бывшего тогда там русского консульства. Потом под радостное любопытство детей я эту кроватку реставрировал, покрывал мебельным лаком и разделял огромный двуспальный пружинный матрац надвое. Жизнь течёт но некоторые вещи вечы.

Читая английскую версию BBC наткнулся на заметку которой нет на русском языке хотя обычно значимые для русского читателя статьи переводят. Не обнаружилось публикаций и в остальном русскоязычном интернете за исключением пары локальных изданий.

Rare witness to horror of Stalin's Gulag prisons dies

Об этом не напишут в русских газетах, не покажут по русскому телевидению, их портреты не пронесут по Красной площади мимо мавзолея с мумией вождя пролетариата и ныне здравствующего президента. Об этом не говорят и стараются лишний раз не вспоминать. Вчера в Магадане скончался последний политзаключенный сталинских лагерей Василий Ковалев. С ним ушла целая эпоха, навсегда изменившая наше общество и нашу страну. Люди так и не вынесли уроков истории и не осудили публично злодеяния, мотивируя это тем что дети не отвечают за отцов. Однако убийцы так не считали и ссылали детей жертв политического терора в тюрьмы, ссылки и лагеря.

Мы должны нчать диалог на эту тему в обществе, не закрывать общества занимающиеся восстановлением Советской истории под надумаными предлогами иностранного агента и прочие подобные политические трюки. И да, детям сотруднков НКВД-КГБ должно быть стыдно, они должны просить прощения у жертв а не гордиться своими предками, как они это делают сейчас.




Таблички с именами погибших от терора НКВД на стенах питерских домов, каждый день я вижу их когда иду в университет на работу и обратно. Обычные люди, инженер, домохозяйка, госслужащий. Рассрелян, реабилитирован. Дата рождения, дата ареста, дата расстрела, дата реабилитации. Вмето протрета пустой квадрат как символ что эих людей прото вычеркнули из жизни. Точно такие люди живут сейчас рядом с нами всю жизнь.

Из разговора что родители теперь делают детям карьеру, в том числе и религиозную.

Раньше дети из религиозных семей уходили в светскую жизнь. Мать моей прабабушки была из духовного сословия, Сорокины. Вышла замуж за офицера с именным дворянством, её дети окончили учительские курсы и стали учителями а в гражданскую войну прадед из учителя стал командиром батальона в 21 год, до этого три года воевал в первую мировую войну, форсировал Сиваш и брал Крым, чуть не помер от малярии, один из первых получил орден боевого красного знамени РСФСР в 1919 году, ещё и СССР в помине не было. Не так как сейчас потихоньку отжали. Думаешь иногда - кто были наши предки и кто мы теперь. Идти обратно в попы? Ну уж нет. Может кто из детей станет архитектором, спортивным тренером или управляющим отеля или даже корпорации - им самим решать. Я лишь пытаюсь дать им хорошее образование, языки и трезвый, возможно философский взгляд на жизнь.

- II -

Я иду по узкой улочке. Лето, солнце залило город золотым дождём и лёгкий бриз как музыкант пальцами лениво перебирает листьями деревьёв, издавая едва слышымый шелест и шорох. Я внимательно смотрю в толпу идущую мне навстречу, пытаясь увидеть тебя. Моё внимание привлекает молодая женщина в платье цвета макового поля, огненного, рыже-красного. Этот цвет отражается в её каштановых волосах и отсвечивает золотистыми искрами в зелёных глзах. Она смеётся, вместе с ней начинаю смеяться и я. На неё оборачиваются мужчины и она приветливо машет им рукой. Вдруг её и мои глаза встречаются и я осознаю что эта женщина ты а ты радостно идёшь ко мне навстречу.

Мы так долго не виделись, кажется целую вечность, что хочется говорить обо всём на свете. Ты накануне вернулась из Франции, загоревшая и похорошевшая а в твоей речи всё ещё неуловимыми серебрянными колокольчиками звенят обрывки французских слов. Ты берёшь меня за руку и мы неспешно идём по улице в тени молодых лип, обходим бродячих музыкантов и женщин с маленькими детьми, которые играют прямо на тротуаре. Смотрим на старинные, осыпающиеся охрой дома и церкви а город смотрит нам вслед окнами домов и проёмами дверей, чёрными и немыми. Город на столько стар что знает множество историй, даже нашу и возможно когда-нибудь расскажет её нашим детям.

Мы доходим до летнего кафе и занимаем столик в углу веранды. Я заказываю чай с мятой и имбирем а ты стаканчик мороженного. Ты ешь его маленькой ложечкой и запиваешь глоточками чая. Имбирь горчит и привносит свой неповторимый аромат счастья. Солнце убегает за крыши домов, близится вечер и мы идём к тебе домой. Цветёт сирень и черёмуха, аромат как в далёком детсве смешивается с запахом реки. Мне кажется я даже слышу шелесть волн сквозь вечный шум города. Мы подымаемся к тебе по выщербленной временем лестнице, я перепрыгиваю через две ступени как мальчишка а ты пытаешься меня догнать.

В твоей квартире тихо и прохладно, из высоких окон виден город, крыши и академия художеств. Сквозь огромные, на всю стену старинные переплёты видны незаконченные работы художников. Разгорячённые и обнажённые мы стоим у окна и кажется что время остановилось. Город лежит перед нами, застыв в летней тишине и неге. Всё уснуло, нет ни людей ни машин. И мы проваливаемся в никуда.

Внезапно я осознаю нас лежащими на кровати, твои глаза потемнели, в них больше нет золотых искр и ты плачешь, тихо и беззвучно. Мне становится страшно но я не могу остановить тебя, любое моё слово только ранит нас обоих. Я лишь целую твои глаза и сильнее обнимаю тебя. Мы молчим. Я подхожу к окну, закуриваю сигарету и выпускаю струйку дыма на улицу. Ты отвернулась и наливаешь нам чай. На столе стоит бутылка вина но мы не прикасаемся к нему ибо вино лишь иллюзия, обман жизни. Сегодня мы хотим быть честны друг перед другом. Наша любовь может быть и благом и нашим проклятьем. Я любуюсь тобой и не могу отвести от тебя глаз, женщина в платье цвета маковых полей далёкой Киргизии, опиумного рая.

Июль, +30, наш спортивный клуб устроил барбекю, чисто американское развлечение, что ещё нужно для счастья. Маленькие дети в тележках, кто неподалёку пришёл пешком, кто подальше приехал на автомобиле, о эти американские автомобили как стиль жизни. Детям поставили надувной замок-батут, шум и гам, сладкая вата на палочке (мы съели шесть порций, да) и попкорн - дьявольское изобретение зубных врачей. Помните у Носова кидали мячики в человечка на сцене, теперь атракцион немного изменился - попадаешь мячиком в мишень и человек падает в воду, всем весело, даже тому кто ныряет ибо жарко, +30 и июльское солнце. Тем временем жарятся хотдоги и бургеры, горчица и кетчуп, пластинки сыра, дым струится над головами и проникает в ноздри, заставляя волноваться, ну когда же будет готово - классика жанра. Баночки с колой во льду, тссссссс-сссс шипит из-под хруснувшей крышки. Лето, солнце слетит глаза, хорошо.



солнце и дым



( Collapse )

В Оттаве как бы началось лето. В субботу было +27, пишу + потому что мало ли что, в пятницу ночью было всего лишь +6. В воскресенье прогрелось уже до +31 но дети не захотели выползти наружу даже на речку, сегодня +32 а чувствуется как все +39. Прокатился на велосипеде, посмотрел на перегревающиеся автомобили и обрадовался что можно ехать в тени когда обдувает ветерком. Приехал в кампус, одел свежую рубашку наизнанку, так и пошёл в класс. Заметил когда зашёл, пришлось возвращаться и надеть нормально. Нам всё же организовали workshop по английскому языку, сижу в паре с симпатичной франкоговорящей девушкой Марией, обмениваемся историями а профессор нас поправляет. Как всегда к моему произношению надо привыкнуть, надо всерьёз им заняться. Мария сказала что мы вместе занимались в прошлом году а я не помню, вот дела. Вернулись наши студент и постдок с кучей идей и готовых работ. В офисе стало заметно оживлённее и веселей. Вечером по дороге думаю остановиться у реки около моста и окунуть ноги в прохладные воды. Люблю лето.

Каждую субботу в Оттаве идёт снег и нынешняя не исключение. Снег мокрый, влажный, падает неохотно, снежинки тают и стекают прозрачными каплями по стеклу автобуса. B каждой капле отражён город, молчаливая станция Lincoln fields, пустые зимние улицы и маленькие канадские домики. Wellington street замерла в ожидании и только детям снег ни по чём.


( Collapse )

"Наша молодёжь любит роскошь, она дурно воспитана, она насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков. Наши нынешние дети стали тиранами, они не встают, когда в комнату входит пожилой человек, перечат своим родителям. Попросту говоря, они очень плохие."

Я прочёл эту цитату Сократа в одной из русских газет когда только эмигрировал в Израиль в 1990-е годы. Сократ был умным человеком и видел тенденцию. Но дело не в молодёжи а в том что мы стареем, становимся костными и раздражительными. Я всё ещё слежу за событиями происходящими в далёкой стране и я рад что нынешние дети 15-25 лет вышли на улицу и заявили о себе. Время рождённых в СССР безвозвратно уходит. И те кто думают что они всего лишь дети глубоко ошибаются. Мой прадед Агеенко Георгий Фёдорович после учительских курсов в 17 лет ушёл на первую мировую войну, командовал батальоном, форсировал Сиваш и брал Крым, в отличии от вежливых людей без знаков различия в 2014, за что и получил в 1919 году орден боевого красного знамени. Заболел малярией и еле живой добрался до своего уездного городка Сураж в Черниговской губерне, где впоследствии работал в школе, преподавал рисование и географию и даже стал директором.

Если долго не слышишь родную речь то начинаешь замечать неологизмы, двадцать лет большой срок. В разговорный и деловой язык прочно вошли всякие Петровичи, полушки, Газелькины, совершенно нелитературные слова вроде безлимитище обосновались в рекламном слогане. На детских площадках теперь гуляют Василисы, Евы и Стефании. Иногда возникает ощущение что ты вместо пола идёшь по потолку. И ещё люди и городская среда стали безумно шумными, весьма назойливая реклама в полную мощь своих электронных лёгких льётся не спросясь в уши, вся подземка просто утыканна рекламными постерами в звуковом сопровождении. Невозможно отдохнуть глазу и душе, в вагонах ходят замурзанные дети попрошайки 3-5 лет и трогают тебя за руки. Дополняют картину всевозможные фрики с музыкальными инструментами, один такой пытался взять мой термос с кофем, моеё громкое вырвавшееcя на автомате на весь вагон "NO!" его остановило. Всё смешалось в этом мире.

По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.


Именно тут и таким я впервые увидел Питер и запомнил его навсегда, древние дома - памятники с осыпающейся охрянной штукатуркой, горбатые мосты и тесноту городских улиц.



( Collapse )