я канатами ветра навечно привязан к штурвалу

Что-то, найденное нечаянно,
Прикрывая рукой, несём.
Между нами сквозит молчание
В разговорах о том, о сем.

Мы меняем восторг с отчаяньем
На привычных оков покой.
Между нами висит молчание
Тонким мостиком над рекой.

Тогда и ты была другой,
И воздух, и эпоха,
Когда мы подошли с тобой
На расстоянье вдоха.

Стал воздух плотным, как стена -
И дело не в обидах,
А просто кажется, что нам
Придётся сделать выдох.

Как кол в груди, остановивший вдох,
Как гвоздь, меня соединивший с мачтой...
Летит сквозь пальцы пыль иных эпох,
Мольбы и клятвы ничего не значат.

Так больно, словно пальцы перебиты,
Прикосновенье к бывшему теплу.
Над нами пыль и каменные плиты,
Мы видим Солнце в трещине в полу.

Твой голос - яд, но я оглох от крика.
За краем - огоньки и облака,
Вокруг - чертополох и ежевика.

Ни плеска, ни воды, ни ветерка...
Веди меня обратно, Эвридика -
Тебе - моя гранитная рука.

Собираются ветры в полночь
В тёмном море луна трепещет
На рыбачью попавшись леску.

Собираются и решают:
Дуть ли в парус,
Валить ли сосны,
Города ли развеять пылью,
Или, рея над колыбелью,
Литься в глиняные свистульки -
Петь, баюкая новый ветер?

Я бы мог парусами править,
Лес валить ли, сажать ли... верить
Городам, воздвигая башни,
Мог бы петь, колыбель качая
С новым ветром.
Но где, не помню,
Я растратил напрасно силы.
Собираются ветры в полночь
И стоят над моей могилой.

Надежды нет и нет исхода.
Не вижу солнца и любви.
Мне не нужна твоя свобода -
живи.

Я подволакиваю дни,
шагая шатко и нелепо.
Я сделан из клочков и скрепок.
Тяни

немые руки. Тереби
песком заложенные гусли.
Я заперт в пересохшем русле.
Как бурый бинт
      и красный камень.
Пляши, плыви. Тебе легко
барханы раздвигать руками,
Садко.

Специально для интеллектуалов новую балладу написал в ЧГК-шном стиле, то есть напичкал скрытыми и явными цитатами.
В конечной редакции три строфы ушло в утиль.

"Отселе, в думу погружён, глядел на грозный пламень он".
"Вот Кесарь - где же Брут?"
Пушкин
"Секите Брута там и тут"
Почкин

***
Мы видим город Петроград
С московского холма:
Горит жираф, пылает склад,
Печётся шаурма.

Закат с водой свинцовых рек
Целуется взасос,
Горит серьёзный человек
В костюме Хуго Босс.

Вокруг разруха и хай-тек,
Стимпанк из медных труб.
Идёт бегущий человек,
Бежит ходячий труп.

Белей, чем угольная пыль,
Благочестив в душе,
Несётся Хуго Оккервиль
На вороном Порше.

Товарищ, пред тобою прут,
Не покладая рук.
Но где же Брут? А Хома Брут
Очерчивает круг.

У Вия в веке нервный тик,
А в нашем веке так:
Что своровал, того достиг,
А не сумел - дурак.

Сплетает золотую нить
Под куполом паук.
По лунным бликам старый Ник
Спокойно входит в круг.

Не гонит беса ладан вон
И не спугнёт заря,
Когда Маммона и закон
На страже алтаря.

Владыка Проклятых на трон
Восходит в пятый раз,
И в этой строчке я, пардон,
без рифмы обойдусь.

Страна воров, страна ворон
Страна дворцов и нар...
Идут Румата и барон
Сквозь спящий Арканар.

И вот, как сотню лет назад
Сквозь волны новой тьмы
Мы видим город Петроград...
А кто же, как не мы?

Смотри: вот это время.
Дождь проходит,
И мы проходим так же незаметно,
Как были кем-то, только не собой.

Туман скрывает мелочи и вехи -
И мы идём сквозь контуры домов
Срывая зло на пыльных зеркалах,
Творя добра прозрачные планеты
Из воздуха, из мыла и воды.

С тех пор, как я был мал, сменилось мало:
Лишь запахи, монеты, шелуха
Газет. Мы рвём их на полоски
Крещенье окон, рождество зимы
Столетний несмышленый Уроборос
Хватает хвост и кружится, рыча.
Зажми в руке кусочек кирпича
От стен дворца премудрого Сиддхарты
Крапленые политиками карты
Войны и мира подпали в печи
От новой двери новые ключи
Ещё растут.

Рассвет, но блеск небесного сапфира
Скрывает сероглиняная мгла.
Беги, беги вдоль моря, Эрендира,
Какого бы ты пола ни была.

В Макондо и Гадюкино дожди
Не могут с неба смыть осадок ночи.
Ты накопила столько одиночества -
На сотню лет хватило бы другим.
Беги сквозь дождь и снег, беги сквозь дым,
В ракушечный песок вбивая пятки,
И оставляя лаковые пятна
Зелёной крови.

Когда собой лишь
                                  город занят,
Всё из бетона, что ни тронь.
Вдруг мать-и-мачеха протянет
Тебе нагретую ладонь.

Но дни, когда мы так любимы,
Потонут в вывертах ума,
Как вслед за огненной рябиной
Идёт холодная зима.

Серым, вязаным и мокрым
С неба свесилась вода
В козьих клочьях тонут горы,
В птичьем пухе - города.

Под пушистым одеялом
Спит живой аквамарин -
Гладью мутного кристалла
Дышит в ворохе перин.