Друзья, я с традиционной просьбой. Поиздержалась-поисслушалась. Напишите мне, или бросьте ссылку на свою любимую музыкальную композицию. Такую, чтобы все свернулось, а потом развернулось. Лучше не новую, хотя, если вдруг есть кто хороший ныне, то и его. Пожалуйста. Очень прошу. Заодно интересно, сколько у меня живых человеков в списке друзей осталось.
Нам Сэнсэй говорил « Если кто-то уперто задался скорректировать ваш анфас – никаким Дао не отмахнетесь». И мы верили – у него был черный пояс, титул лучшего убивцы по Союзу в своем весе, и обширно ломанный в пяти местах нос. Это я к тому, что если настойчиво ломиться в Одессу по Золотому кольцу, то вопреки логике средь березок может-таки мелькнуть Черное море с рыбачкой Соней посередь. -Кто из вас Екатерина Борисовна? - сурово спросил дядька в зеленой фуражке, переводя глаза с паспорта на купе с тремя мужчинами и мной. Так, под дых мое самолюбие не били со времен последних соревнований. - А как Вы думаете? – уточняю. - А я тут не думаю, - обиделся погранец, - Я тут работаю. Шоб вы мне личность с документами предъявляли. Личность гоготала до самой Одессы-мамы. ( Collapse ) А на последок вам – Беня. Говорят, точь-в-точь Миша.
- Может быть, хватит? – Феб устало погладил буйные кудри Кипариса. - Нет,- тот всхлипнул, и ударил дерево головой, - Ты не понимаешь. И никогда не поймешь, - он опять боднул ствол. - А ты попробуй, - Златокудрый лениво перебрал струны кифары, - Время безвозвра-атно, и-и-и нет пути обра-атно…. Хочешь поговорить об этом? Нет! – Кипарис высморкался, и, вопреки логике, продолжил - Он был мне другом, он был мне братом, он был… - он замолчал, ритмично постукивая о дерево. - Продолжай, козолюб. - Ты все опошлишь! Это были высокие чувства! - Нну, да, - Феб задумчиво посмотрел вниз, - Этак, метра полтора в холке…. А рога! Какие рога! - Брось свои намеки!- Кипарис подпрыгнул. - Ну, ладно, ладно,- Феб обнял своего любимца, - Пошутил. Ну, оглянись. Ты – молодой красивый мужчина, ты можешь выбрать любую женщину, ты можешь выбрать любую деву, ты можешь выбрать меня, в конце-концов… - Это ненормально, - Кипарис покраснел и отвел глаза. - А ЭТО нормально?!!!! – взвился Феб, ткнув пальцем в тушу, - Это олень, просто олень. Дичь. Жаркое. Тушенка. Постыдись бардов. Они все запишут. А потомки запомнят. - Он был другом, - неуверенно повторил Кипарис, - И я – другом. Так и запомнят. - Тебя запомнят дубиной, проворонившей свое счастье, - Феб ласково посмотрел на юношу, - Пойдем, Дик Чейни, устроим погребальный костер. Ты не против дружеского обеда из мяса с черносливом? Кипарис улыбнулся.
В сарае большой семерки перетирался план. - За-ла-лицца роза чайная! - присарайный певец, по совместительству имиджмейкер Кильманды-мурза лениво перебирал струны. - Слышь, Хромой, у бригадира нашего эта.... проблемз, говорят. - Типа? - Тимур разом бросил тереть план и стряхнул крошки. - Да у Мамая с Димоном замутка непонятная вышла. Вроде он к Димону за баблосом приходил и послан был.... Короче - пацаны стрелку забили. Хромой посерел лицом. - Да как могла эта... - Собака русская! - зычно, поставленным баритоном загремел Кильманды-мурза. - Да не та, - отмахнулся Тимур, - Как могла эта крыса в одного лоховские кормушки трясти? - Собака татарская! - рыкнул Кильманды. Большая сарайная семерка охренело уставилась на певца. Тот закашлялся. - Пишет, он - фискальный орган, - голос Мухаммед-оглана сочился ядом, он протянул подозрительного вида депешу, писанную криво на рулоне с перфорацией, - Пишет, "как фискальный орган, полагаю, имею право...." - А общак Пушкин придумал?! - Тохтамыш вскочил с тюфяка. - А вот на общак он этот орган и положил, полагаю...... - Да я ж ему всё фискало..... - Сядь, Мыша, - Тимур поморщился, - Твои похмельные тонтон макуты все дело испоганят. Мы пойдем другим путем. - Чет они похмельные-то? - оскалился Тохтамыш. - А чё, зря что ль твоя орда из Золотой Синей стала? - Мухаммед-оглан попытался сощуриться, но забил, как только свет померк.( Collapse )
