Самбо

Вот век живи - век учись, и дураком помрешь.
Сегодня четвертый курс описывал по-испански русские традиционные блюда. И до меня дошло - внезапно, но поздно - происхождение названия перловка. Потому что по-испански она, как оказалось, cebada perlada, то есть ячмень жемчужного вида. То есть по-русски мы эту крупу просто жемчугом называем. Этимологи подтверждают: крупный круглый морской жемчуг русским не был известен, а мелкий речной - да. Ну и попутно в очередной раз увидела подтверждения того, что ценная эта крупа у предков была, каша из неё - "царская", а моя маманя просто не умеет её готовить.
Потом Пашечка описывал голубцы. Это, говорит, листья капусты, обернутые вокруг начинки. Я изумилась ходу мысли: почему не наоборот - начинка, завернутая в капустный лист? Любопытный логический разнобой, интересно, чем вызван - гендерными причинами или индивидуальным пашечкиным сознанием. Вот вы как бы голубцы описали?

Madre mía, что за преподавателя нам сегодня бог послал! Неряшливый нервный старый хрен, упрямый и гордый, что твой пингвин.
С переводчиком, конечно, мало кто из инженеров работать умеет. Но это же не повод не желать работать применяясь к новым условиям. Штатная переводчица, девушка с нашего же иняза, мне рассказывала, что на прошлых курсах его еле-еле, войной, приучили делать паузы для переводчика. Сегодня один из моих подопечных попросил: пусть рассказывает медленнее, нам надо сперва понять, а потом записать. Куда там! "Я не буду ни под кого подстраиваться! Пусть под преподавателя подстраиваются!" Йооолкин тузик! Как можно подстроиться под человека, который выражается назывными предложениями без каких-либо связок в виде падежных окончаний и/или предлогов, поскольку в его дискурсе объяснение составляют русские аббревиатуры названий механизмов, и в потоке этих аббревиатур я не слышу, как это всё между собой связано. А мне предлоги вставлять надо, на секундочку!
Когда дед объясняет водя указкой по схеме, переводчик вообще может пойти убить себя апстену. Выглядит это так: "Вот тут давление повышается, подается сюда, это тут открывается, а вот это идет вниз до открытия вот тут...". Отдельная проблема - всё те же профессиональные жаргонизмы. "Проливка дроссельных пакетов бла-бла-бла". Дроссельный пакет я знаю, меня словарик научил, но проливка, ради всего святого? Что такое проливка? - Ну как что такое. Это проливка. (раздражаясь) Это по-русски. - Нет, это не по-русски! В перерыве сказала про жаргонизмы - товарищ не согласен, ищоб. Ладно, объясните тогда, что такое приемистость. Формулировал раза четыре, с каждой новой формулировкой уточняя. Вообще невозможно получить ответ на вопрос "что такое?". Вместо того чтобы сказать по-человечески "Приемистость - это..." (я бы даже формулировку через "когда" сумела перевести), дедок начинает сыпать физическими формулами. Я вешаюсь, иностранные спецы вешаются.
А по дороге домой у водилы в машине радио спело несказанное. Буквально вот что:
Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства.
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.
Эдуард наш Асадов взреял. В смысле, его стилистика. Проверять не полезу - пусть герой философской незамутненности падет среди меня неизвестным.
Целовались они. От странного чувства. У поленницы, блин. Дух, блин, веет, где хочет. В том числе у поленницы.
Пингвины, блин.

Вавилонская башня и смешение языков человекам - детские игрушки по сравнению с тем, что сделал Господь, разделив по языку мужчину и женщину. Глобальность непереводимости в этом случае потрясает. Особенно забавно, когда не в состоянии понять друг друга два человека - переводчики по профессии.
Я подумала, что, может быть, следует развить Джона Донна и считать, что вообще каждый человек - это не просто остров, но остров, на котором принят собственный язык. Но нет, много случаев, когда в разговоре людей одного пола слышится и понимается именно то, что сказано. И не тратятся душевные силы ни на свои, ни на собеседника интерпретации. И доверия, соответственно, больше.

В Мадриде сдали чемоданы Иберии и поперлись в центр на метро. Ну что я вам скажу. В час ночи на Гран виа не протолкнуться. Народ демонстрациями движется, переступая через сидящих на асфальте. Бары битком. Парень пои крутит. Какого-то дедка подвернувшегося спросили, как пройти до Кибелы. А вот по этой улице, но вы туда не ходите, вас там ограбят, тут одни воры и шлюхи. Дедушку мы не послушались, вступили на указанную улицу и немедленно очутились внутри кино. Альмодовар или забыла как называется тот уругвайский фильм об уругвайской женщине трудной судьбы. Негры спят на лавочках и на мраморных ступеньках, в картонных коробках  в лужах блевотины. Проститутки у каждой двери, хватают проходящих парней и мужчин за руки. В шесть утра, ожидая открытия метро, наблюдали драку проституток, с участием полиции.  К четырем утра марча только слегка редеет. На Алькала дремала на лавочке под крики Иры, в пять утра на бульваре Реколетос засыпала уже конкретно. Несмотря на всю экзотику антуража.
Университетский кампус в Гранаде называется Картезианский, по имени расположенного рядом заброшенного монастыря. Мои добрые испанцы, как всегда, в своем репертуаре: общежитие (colegio mayor Jesus María, не баран чихал) отстоит от школы в получасе резвой ходьбы. При этом Гранада находится в горах.  Общежитие непосредственно на горке. Стало быть, минимум два раза в день альпинизм. При температурке, на секундочку, плюс 35,5 в девять (!) вечера. Кто хочет прочувствовать, суньте голову под фен, поставленный на максимум. Одна из улочек в квартале называется Hornillo de Cartuja, Картезианская печка. В чувстве реальности людям не откажешь. Еще тут дожди, ливни прямо. Небо в тучах, гром изредка гремит. Но не все дождинки имеют судьбу долететь до земли. Испаряются по дороге. Идешь этак под гранадским ливнем и развлекаешься тем, что считаешь, сколько капель на тебя упало.
Количество выпиваемой, вернее, вылакиваемой, воды неволей приблизилось к рекомендуемой диетологами норме и успешно ее преодолевает. История еще не видала такой практики промывания организма изнутри.
Животный мир, опять же, богатый. Ящерицы. Дохлая змея в каменной канаве при дороге. Летучие мыши. После обеда цикады начинают орать, как подорванные.
С Ирой перешли для простоты на испанский y resulta que se me hace dif'ícil pensar y hablar en ruso, тьфу, по-русски становится трудно думать и разговаривать.
А ноги я отходила еще за три дня ожесточенных московских прогулок. Так что вот. Но будем думать позитивно. Штаны с меня падают. Физические нагрузки плюс вода плюс оливковое масло и вообще суперздоровая средиземноморская еда сделают из меня человека. Если, конечно, раньше не убьет моя непобедимая депрессия, непревзойденная печаль вкупе с добавившимися ощущением истерики и близкого к моей поверхности носового кровотечения.

Это
Ну что я скажу. Прошлогодние турки по сравнению с нынешними арабами проявляли просто чудеса выдержки и гендерной политкорректности.
Соотношение мужчин и женщин в Тунисе 40 на 60, но в чью пользу, осталось непонятным. Но даже если женщин и больше и они, как говорят, заправляют в доме, – а в Тунисе запрещено многоженство, женщины учатся и работают (если не обзаводятся сразу же кучей детей, а они обзаводятся) – это никак не сказывается на отношении арабов к иностранкам. Собственные женщины строго соблюдают правила в одежде: закрытые волосы, руки по запястье, ноги по щиколотку. Выйти замуж не девственницей – непредставимо. Не знаю, существует ли контрацепция и возможность аборта, но у молодых еще женщин сплошь и рядом по четверо детей. С другой стороны – финики, виагра, как я уже говорила. В результате стечения этих двух факторов по городу, особенно курортному, сложно пройти, чтоб не пристали. Ольга через неделю стала спрашивать, не видела ли я где-нибудь в продаже паранджу. Ладно Ольга, она женщина молодая и фигуристая. Но я, старая, больная и практически интеллигентная женщина – а ведь тоже довели до того, что научилась палец показывать. Любой поход по улице, не говоря уж о базаре, происходит под аккомпанемент криков, свистов, сигналов клаксонов, комментариев относительно особенностей фигуры вслед. А как они смотрят! Повсюду мужики сидят на улицах, иногда просто под стеной своего дома или у ворот на стуле, чаще – в кафе. Это они, конечно, у французов научились – проводить время в уличных кафе, глазея на проходящих женщин. Но что меня поразило, так это то, что стулья в кафешках заранее ставятся так, что сидящие развернуты лицом на улицу. Если хочешь поговорить со своим собеседником – сам разворачивай стул. В море местные окружают стаей гиен и рыщут вокруг кругами. Почти мгновенно научаешься глаз ни на кого не поднимать, не дай бог улыбнуться. В результате в отеле, например, тебя все знают – ты никого.  
По вечерам на улицах стоят и сидят мальчики, явная проституция всех мастей и альфонсизм на закуску: молодые тунисцы женятся на тетеньках-иностранках, чтоб уехать в Европу. При этом гендерный шовинизм изумительный. Я своему Б. сережки искала, поначалу объясняла, что мне нужны серьги «пур омм» – для мужчины. Ну, чтоб с висюльками не предлагали. Продавцы просто отказывались такой нонсенс понимать. Как это – серьги для мужчины? Встреченный в Медине продавец, бойко лепетавший по-русски, в процессе торговли сообщил нам, что поведет нас в загс – поскольку мы этого достойны. Надо было видеть этого орла. Такое метр с кепкой, килограммов на сорок весу. Меня он в загс поведет, болезный, справную такую бабу. Если ты находишься в пределах досягаемости продавца, то любимый трюк – взять под руку и повести куда-нибудь в глубину помещения, воркуя на тему а чего ты сегодня вечером делаешь, и не проведешь ли его с соколом ясным, да и не купишь ли вот этой фигни заодно? Правда, один такой назвал меня Элизабет Тейлор, чем несколько смягчил моё суровое сердце. -))) И о чем бы с тобой ни говорили, что бы тебе ни продавали, даже если вовсе не одежду, а, к примеру, тарелку какую-нибудь, большинство трогает тебя руками, приобнимает за плечи, касается руки, груди, незаметно якобы. Фраза Don't touch me не всегда помогает - не входит в базовый словарный запас продавцов. На одного я зашипела - только рассмешила.
К Ольге некто Ахмет прицепился, с хорошим английским и университетским образованием. Пригласил чай пить, и Ольга даже согласилась было. После ужина спрашивает меня, что я думаю. А у меня, говорю, какое-то двойственное чувство, тревога какая-то смутная. Ну всё, говорит Ольга, Вашу интуицию мы все знаем, так что не идем. А Ахмет, стоит заметить, в процессе первого же разговора жесткие рамки поведения обрисовал, довел до Ольгиного сведения, чего он в женщинах не приемлет. Если, говорит гордый потомок Аллаха, женщина меня обманет или поведет себя легкомысленно, она меня больше не увидит, можете быть уверены. Учтя это обстоятельство душевной организации Ахмета, мы на следующий день на пляж спокойненько пошли, уверенные, что уж Ахмет-то нам больше не грозит. Ага, как же. Явимшись, долго нудел, почему мы не пришли и придем ли сегодня. Так до конца беднягу с хвоста и не сбросили.
Я бы, вообще-то, с удовольствием с женщинами поболтала, о жизни порасспрашивала. Но это невозможно. Они тоже глаз не поднимают. Единственная женщина, с которой удалось перекинуться буквально парой фраз, была девчушка лет восьми в оазисе, куда нас привезли с экскурсией. Дети там бегали в толпе туристов, продавая всякую ерунду. Девочек маленьких еще не заматывают, и они чувствуют себя вольно. Одна идет навстречу и говорит: «Чао, белла!». Я, смеясь, отвечаю: «Bella sei tu!». Девчушка и вправду симпатичная. Очень удивилась, и стала мне в спину уже доказывать, кто тут белла.    

Любопытный фильм Сильвии Мунт. Фотография: Гала в белых брюках, с бокалом вина в руке сидит с ногами на кресле. Рядом - молодой красавец, жгучебрюнетистого типа. Семидесятилетняя Гала спала с двадцатилетними любовниками, факт известный. Удовлетворительных интерпретаций этого факта почти нет. Комментарий испанской киногруппы сводится к пошлостям "она боялась старости, смерти" и к цитированию соответствующих высказываний самой Галы, всякая муть типа "мужское семя омолаживает". Самый интересный комментарий "оттуда" - психоаналитика и предсказательницы по картам. Оба сошлись на том, что такие сексуальные подвиги объясняются психофизиологическим типом: "До такой женщины бывает достаточно дотронуться".
Русская комментаторша, симпатичная интеллигентная женщина, чуть речь зашла о связях с молодыми, начала высказываться крайне резко: "Она всё испортила. Она не смогла быть достойной в старости. Старость надо проживать достойно!".
Зато потрясающи комментарии нескольких из любовников Галы, проинтервьюированных в фильме. Они как раз говорят вполне разумные вещи вполне спокойно. "Она просто любила секс". Все как один говорят о ней с уважением и любовью. А один даже с грустью: "Надеюсь, что после смерти я встречусь с ней".

Когда со мной разразилось, я вспомнила все стихи о любви, которые учила в юности, все песни и романсы тех же времен. И обстоятельства появления в моей жизни этих текстов. Забавно, вот блоковский текст, "Есть времена, есть дни, когда..." - грозный, задыхающийся, веселый последней отчаянностью, я учила его в возрасте шестнадцати лет, по дороге за хлебом, а потом дома на кухне по томику матери. Блок тогда появился в школьной программе, но уж, конечно, не этот текст, это я просто читала и наткнулась на него. И ведь не то что не влюблена была, влюблена, конечно, чтобы захотеть выучить стихотворение, но теперь-то я понимаю, что было такое юношеское томление что ли, предчувствие будущих душевных катаклизмов. Да и что я тогда в этом тексте понимала, ничего! А теперь вот откликнулось, всё моё, до слова: "Испуганной и дикой птицей летишь ты - Но заря в крови... Тоскою, страстью, огневицей Идет безумие любви. Полсердца - туча грозовая, под ней всё - глушь, всё - немота... "
Романсы и народные песни я выучила в институте от подруги, очень этими вещами увлекавшейся. Ну вот запомнила и потом надолго забыла. А тут тексты стали возвращаться один за другим, наивные, бесхитростные, простые и от этой простоты правильные. В этих-то именно текстах всё самое нужное сказано, так просто и отчетливо, так понятно, только поверь. Ты - поверь!
Слова вспоминаются не сразу, капризы памяти, старая, видать, становлюсь. Последний романс, который вспоминала:
Не говорите мне о нем!
Еще былое не забыто.
Он виноват один во всем,
Что сердце бедное разбито.
Он виноват, что я грустна,
Что верить людям перестала,
Что сердцем я совсем одна,
Что молодой я жить устала...
Вспомнила до этого места с мучающим ощущением, что там еще что-то было, самое важное. Вспоминала, вспоминала, и вдруг само по себе вернулось, сложилось, почти сразу набело:
Он виноват,
Но если б он
Задумал бы вернуться снова,
Забыла б муки я, как сон, не упрекнув его ни словом.
Так говорите мне о нем,
Так говорите мне о нем!