Затем начались безрадостные годы нестабильности и была даже сделана попытка забрать Ковача в армию, чего он смог избежать лишь посредством иммиграции в Рим, где, кстати, из местных музыкантов (
Люка Вентуччи,
Джанни Пьери и
Фабрицио Спера) сколотил музыкальный коллектив
Sudsevdah Ensemble. Там же, в Италии, но уже в Милане, в 1991 году, на лейбле ADN, был издан записанный прямо перед бегством из страны, альбом
Profana Liturgija, на котором Ковач предложил свой вариант, в этот раз чуть более академический, сплава европейской музыки. Джазовая составляющая в этот раз оказалась сильно запрятана за остальные части его композиторского подхода. Начинают и заканчивают альбом вполне камерные и серьезные пьесы,
да и по форме альбом больше похож на академическую работу - вступления, прелюдии, интерлюдии, скерцо. Однако уже на первой половине пластинки отлично слышны сначала балканские корни мелодий, а затем, ко второй интерлюдии и <теме дервиша> речь и вовсе начинает идти об арабских интонациях. Причем все это касается не только мелодий, но и темпа, ритма, используемых перкуссионных инструментов. Очень сильная и глубокая работа.
Через год Ковач вместе с семьей переехал в Словению, где занимался написанием музыки к камерным театральным постановкам, в 1993 году в Любляне состоялась презентация его новой работы -
Anamnesis - Ecumenical Mysteries. Вскоре возобновил свою работу и самый важный на то время проект Ковача -
Ritual Nova Ensemble, который записался в одной небольшой синагоге в Нови Саде. Вообще, если
Profana Liturgija была своего рода мирской работой (что, собственно, и видно из названия - <мирская литургия>), то
Anamnesis - это уже экскурс в сферы более высокие и религиозные.
После выступления в синагоге, Ковач в Любляне выступил в помещении католического костела. То есть снова попытка объединить, но уже не музыкальную историю, а религиозную основу музыки - католицизма, православия, ислама. Да и по содержанию нет никаких сомнений. Лишь к 6-й минуте второй композиции музыка выходит из предельно глубинных переживаний. Вообще, эта работа значительно более мрачная по характеру, чем все, что было до этого у
Ritual Nova, да и, честно говоря, после. Отличает ее также необыкновенный характер медитативности, совсем не свойственный последующим альбомам и проектам Ковача. В силу всех этих причин его можно считать пожалуй что самым сложным пунктом в дискографии композитора. Альбом, кстати, стал дебютом для заокеанских лейблов - пластинка появилась на канадском лейбле Disques Victo.
Религиозный оттенок несет еще одна важная работа Бориса Ковача того времени, снова исполненная в камерном ключе -
Play on String, записанная словенским струнным квартетом Энцо Фабиани. Посвящена работа Последней Вечере. Сам Ковач в исполнении собственного материала не задействован. Да и практически весь материал исполнен в этот раз полностью на академической территории, оставаясь при этом невыносимо красивой и изящной музыкой. Никакого заигрывания со слушателем, вся мелодическая структура выполнена без всяких пошлостей и излишней простоты, наоборот, в некоторых местах струнный квартет заходит в весьма опасные для гармонии области, однако не разрушая при этом так точно воссозданного настроения. Интересно также видение различных танцевальных форм - сальсы, танго, вальса - в интерпретации Ковача и в уже привычном мрачноватом настроении. Да, работа опять просто насыщена тревожными ощущениями и предчувствием чего-то инфернального. Так что прямой переход к пост-апокалиптическому творчеству позднего Ковача возник не на пустом месте.
Однако, прежде чем войти в XXI век и начать с истеричной безудержностью петь и плясать под апокалиптические темы, Ковач выпустил еще две работы -
The Mask в 1997 году на Interzone/Ikarus и
East Off Europe в 1998 году, которая стала, пожалуй что, самым главным и лучшим альбомом Ковача в рамках проекта
Ritual Nova. Нет, это не было чем-то революционным даже для Ковача, на самом деле вся прелесть пластинки заключается в том, что он смог тут объединить все достижения предыдущих работ - камерность
Play on String, могучую энергетику и атмосферу
Anamnesys, фолковые интонации обернутые в формы академического подхода
Ritual Nova I&II. Пластинка получилась одновременно и более раскрепощенной, местами практически истеричной, бросающей в лицо симптомы переживаний за судьбу своей родины, но и более выдержанной при этом, как это ни парадоксально. Если и раньше Ковача сложно было обвинить в забивании пластинок проходными моментами, то тут вообще каждый такт выглядит будто неотъемлемый кирпичик в построенном здании, элемент, красивый и сам по себе, и в концепции всего архитектурного замысла. Вообще, сам Борис часто сравнивал собственный подход к творчеству со строительством. Так что нет ничего удивительного в том, что этот альбом и завершил, казалось бы, навсегда путь проекта
Ritual Nova. Правда, сейчас Ковач усиленно говорит о возможности совмещения своих разных творческих вариаций - и камерно-этнической и новой, танцевально-апокалиптической, о которой речь далее и пойдет.
Алексей Петухов, июль 2007
