Эрин на форуме устроила игру "Кто знает больше фактов о Поле Гроссе" на двадцать пять вопросов! Я (о ужас!) не знала ответов на два вопроса. Очень простых - кем по профессии (ну, первоначально) был Маклафлин и в каком английском городе Пол жил в детстве. Ответы - адвокат и Кемберли.
Собственно, сочинился в процессе игры о названии фиков по заданию amiga_ksana. Так как все же неожиданно получилось нечто похожее на фик 9ну или скорее драббл), выношу из комментов в отдельную запись.
Бред сумасшедшего.
Джеффри скучал. Незамысловатые больничные развлечения (шахматы, кроссворды, телевизор с семейными передачами и занятия по изобразительному искусству дважды в неделю) за два года прибывания здесь уже так ему опостылили, что Джеффри предпочитал без дела слоняться по коридорам. Здесь он по крайней мере мог наблюдать за персоналом - это было гораздо интереснее. Джеффри многое подмечал, и это стало его главным развлеченпем. Он теперь знал, что больничный бухгалтер страдает нервным тиком, самая молоденькая из их медсестер по уши влюблена в своего кузена, который каждый день заезжает за ней после работы и навещает в перерыве, а у главного психиатра серьезные проблемы с кредитом в банке. Однажды во время своих коридорных рейдов Джеффри наткнулся прямиком на медсестру Джессику и ее пылкого кузена. Страсть была столь очевидной, что Джеффри, будучи не в самом мрачном расположении духа, решил проявить деликатность. Он резко свернул к журнальному столику, схватил первую попавшуюся газету, и с ее помощью отгородил себя от созерцания юных порывов. Усмехнувшись про себя, он скучающе уставился на главную страницу. И замер. Дышать стало трудно. С газетного листа, улыбаясь, на него смотрела Эллен. У нее за спиной стоял Оливер, его ладонь покоилась у нее на плече, прямой взгляд синих глаз режиссера был покровительствено-задумчив. "Нью-Бербидж. Открытие нового сезона" гласил заголовок статьи. Джеффри почувствовал себя так, словнно его ударили поддых. Руки почему-то сделались ледяными. "Спокойно" - деревянным шепотом велел он себе. - "Видишь, им лучше без тебя. Порадуйся за ближних своих..." Увещевание не помогло. Оно прозвучало как издевка. Джеффри по-прежнему, не отрываясь, смотрел на фотографию. К нему словно возвращались те же чувства, которые он испытал в тот вечер. Словно сквозь стену до него донесся голос медсестры: "С вами все в порядке?" Джеффри поднял взгляд, огляделся... рядом стояла Джессика, чуть поодаль, у стены, за ними наблюдал ее кузен. Глаза парня все еще возбужденно блестели, губы жарко горели, а халатик Джессики казался слишком помятым для начала рабочего дня. Джеффри тихонко рассмеялся. "О, у меня все в порядке... Просто чудесно. А вот этому молодому человеку стоит поостеречься..." - Он швырнул газету на пол и обратился к ухожеру девушки, который теперь смотрел на Джеффри с легкой брезгливостью во взгляде. - "Джейми! Или Патрик! Как там тебя? Ну не важно... будь повнимательнее в своем выборе. Ты скор на дело, это сразу видно... Я так тоже делал. Мне это даже удавалось в перерывах между актами на премьере... А теперь я здесь, и с моей Офелией развлекается мой бывший друг. Потому я и говорю, будь..." Джессика решительно положила ладнь ему на плечо: - Мистер Теннант, мне лучше сейчас отвести вас к врачу. Вы черезчур возбуждены! - Да, черт возьми! Приятно ведь узнать новости о старых друзьях! - Джеффри рассмеялся. Уже громче. - А иначе тут со скуки подохнуть можно. - Мистер Теннант! - Почему бы вам не оставить меня в покое, а? Я хочу побыть один! Вспомнить своих друзей! Мне есть что впомнить! - Джеффри расхохотался: О пагубная женщина! - Подлец, Улыбчивый подлец, подлец проклятый! - Мои таблички, - надо записать, Что можно жить с улыбкой и с улыбкой Быть подлецом; по крайней мере... -Мистер Теннант, прошу вас. Кевин! Позови Джейсона и Сэма! - Нет, жить В гнилом поту засаленной постели, Варясь в разврате, нежась и любясь На куче грязи... Джеффри выкрикивал эти слова яростно, словно они могли причинить боль еще кому-то кроме него самого. Он помнил свою роль. Гамлет - безумец. Впервые играть безумие было так лекго.
1.Сфотографируйте себя прямо сейчас. 2. Не переодевайтесь, не поправляйте прическу, просто сфотографируйтесь. 3. Запостите полученную фотографию в свой дневник без исправлений (можно только уменьшить размер или сделать картинку немного светлее, если необходимо). 4. Запостите условия игры вместе с картинкой.
Take a picture of yourself right now. Don't change your clothes, don't fix your hair; just take a picture. Post that picture with NO editing. [except maybe for size or too dark] Post these instructions with your picture.
Так как игру во френдленте я заметила вчера ночью, то и фотку сделала сразу (раз пишут - "прямо сейчас!). По-быстрому и без вспышки, потому что у меня уже все спали. Результат соответствующий. Но... играть так играть!
Читаю "Как мы писали роман" Джерома. Это чудо! Иногда чуть ли не до слез, а вот сейчас на десzтой главе ржу на всю квартиру. Речь в ней идет о неком мужском идеале... Догадались? О военных!
"На прошлом собрании мы обсуждали вопрос, кем будет наш герой. Мак-Шонесси хотел сделать его писателем, с тем чтобы в роли злодея выступал критик. Я предложил биржевого маклера с некоторой склонностью к романтизму. Джефсон, у которого был практический ум, заявил: - Дело не в том, какие герои нравятся нам, а какие герои нравятся женщинам, читающим романы. - Вот это правильно, - согласился Мак-Шонесси. - Давайте соберем по этому поводу мнения различных женщин. Я напишу своей тетке и узнаю от нее точку зрения престарелой леди. Вы, - обернулся он ко мне, - расскажите, в чем дело, вашей жене и выясните, каков идеал современной молодой дамы. Браун пускай напишет своей сестре в Ньюхэм и узнает настроение передовой образованной особы, а Джефсон может спросить у мисс Медбэри, какие мужчины нравятся обыкновенным здравомыслящим девушкам. Так мы и сделали, и теперь нам оставалось только рассмотреть полученные результаты. Мак-Шонесси Начал с того, что вскрыл письмо своей тетки. Старая леди писала: "Мне кажется, мой дорогой мальчик, что на вашем месте я выбрала бы военного. Твой бедный дедушка, который убежал в Америку с этой _ужасной_ миссис Безерли, женой банкира, был военным, и твой кузен Роберт, тот самый, который проиграл в Монте-Карло восемь тысяч фунтов, был тоже военным. Меня с самой ранней юности всегда привлекали военные, хотя твой дорогой дядя их совершенно не переносил. Кроме того, о воинах много говорится в Ветхом завете (например, в книге пророка Иеремии, глава XLVIII, стих 14). Конечно, нехорошо, что они все время дерутся и убивают друг друга, но ведь в наши дни они, кажется, этого больше не делают". - Таково мнение старой леди, - сказал Мак-Шонесси, складывая письмо и пряча его в карман. - Посмотрим, что скажет современная образованная особа. Браун достал из своего портсигара письмо, написанное уверенным, округлым почерком, и прочел следующее: "Какое удивительное совпадение! Как раз вчера вечером, у Милисент Хайтопер, мы обсуждали тот же самый вопрос и вынесли единогласное решение в пользу военных. Видишь ли, мой милый Селкирк, человеческую природу всегда влечет к себе противоположное. Поэт пленил бы юную модисточку, но для мыслящей женщины он был бы невыразимо скучен. Образованной девушке мужчина нужен не для того, чтобы рассуждать с ним на высокие темы, а для того, чтобы любоваться им. Я уверена, что дурочка нашла бы военного скучным и неинтересным, но для мыслящей женщины военный - это идеал мужчины, существо сильное, красивое, одетое в блестящую форму и не слишком умное". Браун порвал письмо и бросил клочки его в корзину для бумаг. - Итак, вот уже два голоса в пользу армии, - заявил Мак-Шонесси, - послушаем теперь здравомыслящую девушку. - Сначала нужно еще найти эту здравомыслящую девушку, - буркнул Джефсон довольно унылым, как мне показалось, тоном, - а это не так-то легко. - Как? - удивился Мак-Шонесси. - А мисс Медбэри? Обычно при упоминании этого имени на лице Джефсона появлялась счастливая улыбка, но сейчас оно приняло скорее сердитое выражение. - Вы так полагаете? - произнес он. - Ну, в таком случае здравомыслящая девушка тоже любит военных. - Ах ты, черт побери! - вырвалось у Мак-Шонесси. - Вот так штука! А как она это объясняет? - Она говорит, что в военных есть что-то особенное и что они божественно танцуют, - сухо заметил Джефсон. - Вы удивляете меня, - пробормотал Мак-Шонесси, - я просто поражен. - А что говорит молодая замужняя леди? - обратился он ко мне. - То же самое? - Да, - отвечал я, - совершенно то же самое. - А объяснила она вам, почему? - продолжал допытываться Мак-Шонесси. - По ее мнению, военные просто не могут не нравиться, - сообщил я. После этого мы некоторое время сидели молча, вздыхали и курили. "И зачем только мы затеяли этот опрос?" - казалось, думал каждый. То, что четыре совершенно различные по своему характеру образованные женщины, так не по-женски быстро и единодушно выбрали своим идеалом военных, было, конечно, не особенно лестно для четырех штатских. Если бы дело шло о няньках или горничных, ну тогда это еще можно было бы понять. Венера с белым чепчиком на голове все еще продолжает преклоняться перед Марсом, и это одно из последних проявлений религиозного чувства в наше безбожное время."
Аня меня сегодня ввела в искушение! Безумной фендомной игрой (а я, как вам уже известно, питаю большую слабость к фэндомным играм). Вот и в этот раз не удержалась, несмотря на то, что условия игры... несколько необычные.
1. Вы выбираете любимого персонажа. 2. Все, что попадется под руку, из чего вы создаете его образ и костюм. 3. Косплеите его на скорую руку. 4. Пытаетесь изобразить выражение лица. 5. Фотографируетесь и выкладываете!
И вот представьте себе, я тут же стала думать, какого персонажа я бы могла изобразить... Ясное дело, наворотить стэтсон я бы не сумела, а вот что-нибудь попроще... и тут мой взгляд упал на папину рубашку сомнительной новизны. Возликовав в душе, я подхватила рубашку и принялась ползать по полкам в поисках дополнения к наряду самого немодного из моих любимых героев. Да-да, вы правильно поняли, на сей раз не повезло Джеффри Тенннту. Отыскав все необходимое я задумалась над преческой. Мне было ясно, что если я даже не буду расчесываться три дня подряд, мне все равно не добиться бесподбной кудрявой лохматости Джеффри. По счастью, я вспомнила забавный моментик из сериала, в котром Джеффри напялил на себя шапочку... Когда все было готово, я переоделась, а фотоаппарат принял рабочее положение, в комнату неожиданно вошел папа. Сначала он просто в офигении на меня пялился, потом (на всякий случай не приближаясь) опасливо спросил: - Ээээ... это что такое? - Сфотографируешь меня? - жизнерадостно поинтересовалась я. - Н-ну, да... А что, собственно, за фигня? Я примерно объяснила, после чего мы друг друга немного пофоткали. Результаты, как и требуется в игре я выкладываю сюда. Я, конечно, понимю, что очень не похоже (да и с выражением лица не особенно вышло), но... как умеем. Сильно не ржать! *g*
Играть Фрейзера - все равно что посещать психотерапевта. Он открывает все недостатки моего характера и побуждает меня их исправлять, а это раздражает.
О своей первой успешной пьесе.
Никто не приходил *Пол в то время работал официантом* и я стал царапать что-то на салфетке, а потом это случайно превратилось в пьесу.
О профессии актера.
Я не уверен, что профессия актера - подходящее дело для взрослого человека.
Об "Аспенском Экстриме".
"F***, f***, f***!"
О работе с Дэвидом Марсиано.
Здорово работать с кем-то такое долгое время - это все равно что брак. С ним я проводил больше времени, чем со своей семьей. Я уверен, что были моменты, когда Дэвиду хотелось меня убить, и были моменты, когда мне хотелось сбросить его с моста. О семидесятах - времени "Городских историй".
Это был самый омерзительный период в истории моды двадцатого века.
О своей юности.
Я был несовершеннолетнем правонарушителем. Взламывал машины и проделывал всякие другие штучки. И, да, у меня из-за этого были проблемы.
О семье.
Моего отца часто не было дома. Мне кажется, главное то, как ты проводишь время с семьей, а не сколько.
Честное Фрейзеровское - это последний пост на сегодня. А то как не воскресенье, так меня не унять - все пишу и пишу чего-то.
Закончила "Как мы писали роман" Джерома. Чудесная книга... Не могу не удержаться, чтобы не процитировать эпилог...
- На самом деле существует только одна повесть, - продолжал Джефсон после долгого молчания, скорее высказывая вслух свои собственные мысли, чем говоря со мной. - Мы сидим за своими письменными столами и думаем и думаем, и пишем и пишем, но повесть остается всегда одна и та нее. Люди рассказывали, и люди слушали ее уже много лет тому назад. Мы рассказываем ее друг другу сегодня и будем рассказывать ее друг другу тысячу лет спустя. И эта повесть такова:"Жили когда-то мужчина и женщина, и женщина любила мужчину". Мелкий критик будет кричать, что это старо, и требовать чего-нибудь поновее. Он полагает, подобно детям, что в нашем мире еще может быть что-то новое. Здесь мои записки кончаются. И больше в тетради ничего нет. Думал ли еще кто-нибудь из нас об этом нашем романе, собирались ли мы еще для его обсуждения, был ли он начат, был ли прерван, не знаю. Есть одна волшебная сказка. Я прочел ее много-много лет тому назад, но она до сих пор сохранила для меня свое очарование. Это сказка о том, как один маленький мальчик взобрался однажды на радугу и в самом конце ее, за облаками, увидел чудесный город. Дома в нем были золотые, а мостовые - серебряные, и все озарял свет, подобный тому, который на утренней заре освещает еще спящий мир. В этом городе были дворцы, такие красивые, что в одном созерцании их таилось удовлетворение всех желаний; храмы - столь величественные, что достаточно было преклонить там колена, чтобы очиститься от грехов. Мужчины этого чудесного города были сильны и добры, а женщины прекрасны, как грезы юноши. Имя же этому городу было "Город несвершенных деяний человечества".