Бутылка, найденная в рукописи

Вынес свой коммент из этого поста (слегка изменив).

В последнее время стало модным в среде "интернет-гуру" смешивать Тарковского с грязью. То чмо Гоблин мерзость напишет, то Носик пооткровенничает в духе "мол, смотрел "Зеркало" - хня какая-то", теперь вот Каганов чушь какую-то написал. Тенденция, однако. То ли это все провокации, то ли и правда какое-то бравирование полнейшим непониманием. Т.е. я вовсе не говорю, что каждый, кому не нравится Тарковский - бездуховное чмо. Но лгать-то зачем?

oтcyтствие cцeнария и монтажа, вeчно тpяcyщийся объeктив, cерые кучи говнa и муcopа в каждoм кaдре - всe это нe бpак, а выcoкоe искycствo

Ну и где там "вечно трясущийся объектив" он нашел? В сцене из "Иванова детства" что ли, которую Юсов ручной камерой снял?
"Серые кучи говна" - это, очевидно, "Сталкер", ога. Любимый тупой штамп "тарковсконенавистников" - говорить, что А.А.Т. снимает помойку. Т.е. Каганов считает, что выбор натуры для антиутопии - это "брак", как можно понять из фразы.

И, наконец, прямое вранье "Миф o тoм, что гений Тaркoвскoгo пpизнан во вceм мире на Зaпaдe, тожe пpинадлeжит, пo-видимoму, Тaрковcкoмy, потoмy что на Зaпaде прo такогo никтo не слышал, кромe фeстивалей андеpгpaундных студeнчеcкиx фильмoв 70-хх."

О, да. Призы каннских и берлинских фестивалей, это, конечно, мелочь. Включение в списки лучших фильмов мира по международным опросам критиков - ерунда. Отзывы Сартра, Антониони, Бергмана, Феллини, Триера, Куросавы и остальных - такие пустяки, что не стоит и упоминать. Никто не знает.

И все-таки у меня ощущение, что это пишется, чтобы "подразнить интеллигенцию", накрутив себе на этом очков. Очередной провокаторский самоговнопиар, на этот раз некоего известного в узких кругах г-на Каганова.

По просьбе vadim_i_z (надеюсь, что будет интересно и другим). Очень познавательный документ из которого, в частности, видно, что большинство сотрудников "Мосфильма", принимавших участие в диалоге, - приличные люди.

Из стенограммы заседания Бюро художественного совета киностудии от 31 мая 1967 г.

В.Н.СУРИН (директор «Мосфильма»): У нас некоторые картины в течение длительного времени лежат в Комитете по существу не принятыми, хотя формально какие-то документы о приемке есть... Комитет требует целый ряд картин пересмотреть на предмет устранения из них недостатков, на которые он указывает.
По «Андрею Рублеву» были хорошие разговоры и оценки, картина была Комитетом принята, шел разговор, чтобы устранить некоторые эпизоды, которые раздражали в той или иной степени отдельных товарищей... Как мне говорят в Комитете, положение резко изменилось после того, как картина была показана в «Правде» и, по-моему, в Союзе кинематографистов. Картина подверглась резкой критике. После этого картину посмотрели в Центральном Комитете партии (т. Демичев), и у меня есть запись из выступления на собрании работников «Правды» и на идеологической комиссии, где эта картина публично, открыто подверглась довольно резкой критике.
Вот что инкриминируется этой картине (читает)... *

Ю.Я.РАЙЗМАН: Кем это написано?!

В.Н.СУРИН: Это мне передал Алексей Владимирович, сказал, что идут такие разговоры, что сформулировалась такая критическая точка на эту картину.
Картина эта не только Тарковского и, вернее, не столько Тарковского, сколько студии «Мосфильм».

М.И. РОММ: Этот документ производит убийственное впечатление, потому что он говорит о том, что безнадежны попытки спасти картину. В документе констатируется общая идейная порочность картины и неверная идея (по-моему, это самое главное), что художник становится в этой картине над обществом и как бы транспонируется в нынешнее время.
Поэтому надо сказать А.В. Романову, что по таким тезисам исправлять (...) невозможно...
На меня произвело впечатление то, что человек исключительно талантливый и очень умный взял на себя во второй своей картине задачу неслыханной трудности. Это была, по-видимому, самоотверженная, очень тяжелая работа, и она во многих местах картины дала действительно блистательные результаты. Назову, например, тот же самый колокол, начало картины и целый ряд других великолепных эпизодов, давно мною не виденных в кинематографии... Считаю картину исключительно интересной.
( Collapse )

До того, как я прочитал "Мартиролог", полагал, что Тарковский, успел снять так немного фильмов, т.к., как и Герман, снимал очень медленно и кропотливо. Выяснилось же, что это не вполне соответствует истине (хотя требовательность и тщательность его известна - взять хоть эпизод с вырыванием всех желтых цветов в поле, для сцены в "Зеркале"). Основное время уходило на пробивание темы будущего фильма и последующей борьбе вокруг "поправок" (чаще всего совершенно идиотских), которые всегда требовали сверху и приходилось простаивать+трепать нервы. А планов всегда было очень много.

Вот, например:

«Перспективный творческий план работы режиссера А.А. Тарковского на киностудии «Мосфильм»», Москва, декабрь, 1979 год.

1. «Ностальгия», сценарий А. Тарковского, Т. Гуэрра. Италия, РАИ, Государственное радио и телевидение.
2. «Идиот», экранизация романа Ф.М. Достоевского. 2 фильма по 2 часа. Сценарий А.А. Тарковского
3. «Бегство» - фильм о последнем годе жизни Льва Николаевича Толстого. Сценарий А.А. Тарковского.
4. «Смерть Ивана Ильича» по повести Л.Н. Толстого.
5. «Мастер и Маргарита» по роману М.А. Булгакова.
6. «Двойник» - фильм о Федоре Михайловиче Достоевском по мотивам его биографии и художественной прозы

(«Мартиролог», 3 декабря 1979 года)

Итак, одна "Ностальгия", два Толстых, два Достоевских и один Булгаков. Осуществилась, как мы знаем, только "Ностальгия". Очень интересно, как бы А.А.Т. снял "Мастера и Маргариту" - это самый неожиданный пункт в списке.

Итак, обещанная вторая часть.

Сразу скажу, что выступать в роли адвоката не имело бы особенного смысла, если бы не пресловутая статья в «Литературке» (а также некоторые публикации про А.А.Т., встреченные мной в последнее время), которые сформировали негативный (и, главное: не соответствующий истине)… э… message, с которым есть искушение побороться, благо это несложно. ( Collapse )

Теперь более интересный список: круг людей о которых в «Мартирологе» говорится часто и неизменно хорошо. Их немного: это, в первую очередь, Сергей Параджанов, это Солоницын, это Сокуров и это Тонино Гуэрра. Лишний раз повторюсь, что этот вывод я делаю только на основании «Мартиролога», куда, как уже было сказано, записывалось далеко не все. Возможно я кого-то не отметил, т.к. в первую очередь фиксировался на знакомых мне именах. Опять же: это, конечно, список лишь «приближенных» к А.Т. людей, а не всех, к кому он питал уважение, либо теплые чувства.

Далее. Несколько фактов, позволяющих уйти от распространенного в последнее время утверждения «Тарковский – законченный эгоист». Опять же: не список всех добрых дел А.А.Т. (которые, полагаю, он не кидался записывать в «Мартиролог» не упуская ни одного), но то, что больше всего запомнилось при прочтении.

1) Письмо в защиту Параджанова (во время судебного процесса над ним)
2) Хлопоты А.А.Т. о государственной квартире для больного Солоницына
3) А.А.Т. не забывает о Параджанове и в Италии (когда у самого проблем уже по горло). Например: «Сегодня встречался с директором и режиссером <...> Antoine Vitez. <...> Он один из трех лучших режиссеров театра во Франции. Предлагал мне подумать о возможной театральной постановке у него <...> Я ему рассказал о Параджанове и просил помочь по мере возможности.» .
4) Большое письмо киноначальству об обойденном наградами звукорежиссере, с просьбой включить его в список премированных и оценить таким образом незаметный многим труд его профессии.

Ну, и обещанные «позитивные цитаты», которые нужны лишь для того, чтобы показать «слухи о мизантропии А.А.Т. сильно преувеличены».
( Collapse )
Ну, и в заключение, скажу, что, когда я еще не читал книги, но ознакомился только с выдранными «Литературкой» «негативными» цитатами, мне вспомнился Бунин, который, как известно не только поливал чуть ли не всех своих собратьев по перу (был у меня такой пост со схемой), но делал это, в отличие от А.А.Т., в печати. И все же, общее в этих записях, да и в их характерах, у них есть. Так вот, цитата из «Мартиролога» (не ждал такой удачи):

«Я чувствую в Бунине брата – и в этой ностальгии, и в этой надежде, и в этой строгой требовательности, которую люди недалекие называют желчностью.» (18 марта 1982)

Итак, я дочитал «Мартиролог» и есть кое что сказать по-поводу. Ранее я уже высказывал некоторые соображения, вызванные публикацией в «Литературной газете» «выбранных мест» из этого дневника. Цитировать сами эти отрывки уже не буду, т.к. процитировано было уже, кажется, всеми и найти не составит труда. Теперь я уже могу говорить на эту тему, как "Пастернака читавший".

Во-первых, моя уверенность в том, что «Мартиролог» не предназначался А.А.Т. для публикации, возросла многократно. Он представляет собой записи исключительно личного характера, явно не предназначенные для чужих глаз. Да, есть и размышления и цитаты, которые, возможно предполагалась потом напечатать, или использовать в каких-то статьях или даже автобиографической книге. Их немало, однако, намного больше записей, которые не показал бы посторонним глазам даже ярый эксгибиционист, коим А.А.Т. не являлся. Подробные описания болезней (своих, жены и детей), списки лекарств которые надо купить, порой очень раздраженные «лытдыбры» на тему прошедшего дня и т.д. и т.п.
Более того, думаю, что дневник не предназначался даже для глаз жены – про нее там тоже встречается нелицеприятные записи. Да и, например, отзывы вроде «шведы ленивы» или «Смоктуновский – темен, как лес» вряд ли лелеялись Тарковским для внезапного опубликования (даже после смерти). В то что свои дрязги с советским киноначальством он бы с легкой душой вынес на всеобщее обозрение, я как раз охотно верю, но прослыть мизантропом и давать почву для скандалов и обид... Верится слабо.

Во-вторых, само название «Мартиролог» (перечень страданий), плюс наполненность негативом, говорит о многом. Учтем еще, что многие положительные отзывы на творчество друзей и коллег, сделанные Тарковским в те годы, в дневник не вошли. Например, уже цитировавшийся мной очень высокий отзыв на «Двадцать дней без войны», который Тарковский включил в свою лекцию «Сценарий». Это было сделано как раз в годы, когда «Мартиролог» уже вовсю велся и по словам Тарковского видно, что фильм произвел на него сильное впечатление (а это бывало нечасто). Однако же в тот день, когда Тарковский смотрел этот фильм (ну, или в один из следующих дней, если конкретно в тот день он не вел дневника), никаких записей в «Мартирологе» не появилось. Или его размышления о творчестве Высоцкого (где Тарковский называет его гением, но критикует записи с оркестром), которые были зафиксированы в ответах на вопросы на одной из встреч с читателями. Понятно, что А.А.Т. ценил творчество друга по Большому Каретному и следил за ним. Однако же в «Мартирологе» об этом ни слова, лишь запись о смерти Высоцкого. Все это позволяет мне сделать вывод, что данные отзывы и впечатления не были предназначены для этого дневника. Для них существовали его статьи, интервью, лекции и пр. – и не имело смысла дублировать их в «Мартирологе», в который записывалось, видимо, лишь то, чем делиться на публике Тарковский не хотел.

И еще один важный момент: «Мартиролог» был начат уже после мытарств с «Рублевым» (1970 г. – работа над «Солярисом»), до этого потребности в нем не возникало. Все знакомые с биографией Тарковского и с судьбой «Страстей по Андрею», в курсе. После громкого успеха «Иванова детства» (первый же фильм – золотой лев в Берлине, восхищенная статья Сартра, триумфальная поездка за рубеж) был мучительно трудный «Рублев», с которым все сразу пошло плохо – многочисленные идиотские замечания, перекройка фильма, новые замечания, без которых выпуск был невозможен, указ «сверху» о вредности фильма. Про фильм говорит вся Европа, однако же в СССР его кладут на полку и препятствуют отправке на конкурс Каннского фестиваля, где при закрытом показе зал аплодировал стоя и практически все прочили "Золотую Ветвь" и определяли словом «шедевр».
Малая, но весьма впечатляющая подборка, приведена в статье «Дело об Андрее» («Андрей Тарковский. Архивы, документы, воспоминания» П. Волкова, 2002). Ромм и многие другие боялись, что это все сломает Тарковского не только, как художника, но и физически (еще бы), что и зафиксировано в приведенной там в стенограмме заседания Бюро художественного совета киностудии от 31 мая 1967 г.: «Мы упрекаем его, что он нехорошо себя ведет, что он никуда не появляется, не отвечает и т.д. Тарковский вел себя идеальнейшим образом в течение довольно долгого времени. Он являлся куда угодно, прошел десятки кругов. Его буквально уходили, так что пришлось положить его в больницу. Человеку 34 года, а он – развалина. Возможно это? По-моему, тоже невозможно». Вообще это очень любопытный документ, если его нет в сети, я могу выложить полностью.
Тарковский не сломался – не пошел на уступки по фильму и продолжил снимать (следующий фильм «Солярис» - через восемь (!) лет после «Рублева». И не потому что он долго снимался). Однако, история с «Рублевым» явно не прибавила ему человеколюбия и во многом, видимо, вызвала все те резкие, а порой и явно несправедливые суждения, которыми полон «Мартиролог». К сожалению, порой это правда похоже на нечто близкое паранойе – А.А.Т. постоянно подозревает заговоры против себя, всеобщую зависть и умышленные препоны. В этом, порой, была и правда, однако, конечно, не в такой преувеличенной степени. Но до "Рублева" «Мартиролог» был ему не нужен, мучеником он себя не чувствовал и потребности в "перечне страданий" не появлялось. Мне кажется даже на фотографиях эта перемена довольно отчетливо заметна – на «дорублевских» фотографиях А.А.Т. в основном либо задумчив, либо широко улыбается, на «послерублевских» - преобладает хмурое и усталое выражение лица.

Итак, резюмирую: по моим впечатлениям главной функцией этого очень личного дневника, не предназначавшегося для публикации, было срывать все отрицательные эмоции на бумаге, чтобы не выплескивать их в жизни. Таким образом, все охи и возмущения по-поводу злого и несправедливого А.А.Т., становятся сразу бессмысленными – читая документ, на котором практически прямым текстом написано «Дневник для срыва эмоций», как-то глупо тыкать в него пальцем и кричать «глядите, сколько злобы!». Да простят меня за это сравнение, но по-моему это все равно что развернуть чужой носовой платок и возмущаться: «Сопли! Плевки! Пятна!»

В следующем посте, пожалуй, продолжу тему и в противовес «негативным» цитатам из «Мартиролога», которыми всех уже накормили до отвала, постараюсь набрать «позитивные», которых там тоже, даже несмотря на «неформат», достаточно.

Кстати, заметил:

1) "Картина "Андрей Рублев" с очень интересными, талантливыми кусками, с огромной силой эпизодами в целом как-то не собрана" (М. Ромм)

2) "В этой картине, несмотря на отсутствие цельности, совершенно поразительные куски" (Тарковский о фильме "Двадцать дней без войны")

Один в один. И оба ошибаются, по-моему.

Тарковский о Германе (из лекций):

«В конечном счете в кино всегда поражает точность. Вот, кстати, недавно появился в кинематографе очень талантливый человек - это Алексей Герман из Ленинграда, который сделал, по-своему, очень интересный фильм "Двадцать дней без войны". В этой картине, несмотря на отсутствие цельности, совершенно поразительные куски, которые говорят о том, перед нами, конечно, кинематографист. Я назвал бы десяток прославленных мастеров, которые ему в подметки не годятся, несмотря на то, что он еще многого не умеет. Причем даже не столько он, сколько его сценарист. В этой картине есть поразительные места. Например, эпизод - митинг на заводе, в Ташкенте. Ну, я не знаю, это такого класса эпизод, на таком уровне сделано, что просто диву даешься, как это вообще могло родиться у человека, который даже не видел войны. Дело в том, что он чувствует и как разрабатывает это.»

Тут интересен «его сценарист», который еще «многого не умеет». Дело в том, что сценарист картины «Двадцать дней без войны» - классик советской литературы Константин Симонов, которому на тот момент было уже за 60.

Тарковский, конечно, прав – видимо, Герману не позволили совсем свободно работать со сценарием. Я могу только догадываться, но, например, слова, которые читает за кадром сам Симонов на последней минуте фильма («Ну вот и закончились твои двадцать дней без войны. И надо глядеть правде в глаза – будет на ней еще всякое. И с тобой и с другими. Хотя и топаем вперед, но пока что всего-навсего по Кубани. И ох, как далеко еще до Берлина. Ох, как далеко...») – в картине очевидно лишние и, думаю, Герман с его вкусом знал это куда лучше меня. Эта ненужная присказка смотрится донельзя фальшиво и только портит последние кадры. Вероятно, писателю Симонову хотелось закончить фильм своим голосом и своим же текстом, что значительно испортило эпизод.

Зато фильм не лег на полку, как «Проверка на дорогах» - тут Симонов, конечно, сыграл определяющую роль. Впрочем, даже и ему с трудом удалось пробить фильм.

Кстати, если уж речь о фильмах: делился недавно с НН мыслью, что великолепно бы сыграл Ван Гога Кайдановский. Ведь Ван Гог во многом близок князю Мышкину или Сталкеру - тот диапазон ролей, в котором равных Кайдановскому я не знаю. Да и внешность очень подходящая.



Поделился я этой мыслью и забыл. А потом вдруг что-то дернуло меня в интернете поискать...

Вот что пишет Тарковский в "Мартирологе", запись от 13 февраля 1982:

«Ностальгия» сможет осуществиться, если Горчакова будет играть Кайдановский – в сценах в гостинице не все построено на красоте рук героя, но прежде всего на сходстве Кайдановского с Ван Гогом! Горчаков нарочно обвязывает свое ухо платком, зная при этом, что Эуджения идет за ним»

А вот о самом К.:

Дружившая с Кайдановским Анна Суворова вспоминает события 1970 года:

«Именно здесь, в кухне без окон, Саше пришла идея писать пьесу о Ван Гоге, с которым он себя в какой-то мере отождествлял. Косвенное доказательство тому – картина, написанная им за несколько лет до смерти, где он изобразил себя со своей семьей – собакой Зиной и котом Носферату. У человека на картине черты Кайдановского, но в них проступает и облик Ван Гога, известный нам по автопортрету».

Удивительно. И со "Сталкером" значит, не зря ассоциации.

Вчера умер Александр Мишарин.



Вместе с Тарковским он написал сценарий к/ф "Зеркало" ("Белый, белый день"). Для меня этот фильм самый... главный, что ли.

Камень лежит у жасмина.
Под этим камнем клад.
Отец стоит на дорожке.
Белый-белый день.

В цвету серебристый тополь,
Центифолия, а за ней -
Вьющиеся розы,
Молочная трава.

Никогда я не был
Счастливей, чем тогда.
Никогда я не был
Счастливей, чем тогда.

Вернуться туда невозможно
И рассказать нельзя,
Как был переполнен блаженством
Этот райский сад.

Арсений Тарковский

Не понимаю, как можно, снявшись у гения и вплотную посмотрев на недосягаемую для тебя (как потенциального режиссера) планку, после этого возомнить себя творцом и снимать редкостно бездарное, унылое и беспомощное фуфло, как это, например, сделали, снимавшиеся у Тарковского Наталья Бондарчук, Бурляев, Янковский... (и это я еще, наверняка, не всех вспомнил).

Я еще понимаю - сняться в фуфле - деньги всем нужны, а цинично рассуждая, вечности не особенно убудет, если в нее плюнуть (и сама Фаина Георгиевна, надо сказать, далеко не всегда снималась в хороших фильмах). Но снять...

Должна же существовать какая-то заповеданность стыда со времен Ивана Тургенева, в конце-концов.

Любой из вышеперечисленных, самим фактом выпуска своего фильма на широкий экран заявляет "Я - режиссер!"

Мне на это хочется ответить согласно Хармсу: - А по-моему, ты - ...
Ну, вы меня поняли.

пс Речи о актерском таланте, конечно, не идет.