Четвертая... Она ступает осторожно, едва касаясь узкими ступнями первого снега. Ее шаг так легок и невесом, что не примнет и снежинки. И ручей остановит свой бег, скованный ее морозной улыбкой. Она хрупкая, тонкая и ее волосы подобны вьюге - белые и укрывающие ее как плащ, в серый глазах мерцание льда, которое навсегда остановит в тебе радость и ликование солнца. Она приходил из мира, где царит звездная ночь и осколки слова Вечность покоятся в ее ладонях. Однажды она придет за мной...
Где-то ветра волнуются Где-то метет метель Ночью по темным улицам Бродит нагая Хель(с)
...Я смотрю, как она танцует рядом, почти не касаясь земли; гибкая, крылатая, в вихре ледяных искр она кружит вьюгой круг поляны, заметая сухой мох и прель осенних листьев. От ее следов лучами расходится иней и ветер танцует вместе с ней, кружа ее в своих объятиях. Становится все холоднее, но я не двинусь с места и мое дыхание опадет на землю сухой снежной пылью, смешавшись с рисунком ее шагов. В моей ладони греется шар и только в нем еще теплится искра лета и последних вечеров осени, затканных паутиной и воспоминаниями. Холод смыкается и Аир уже подернулась льдом, но такова суть времен. Гостья ступает неслышно, на кончиках полупрозрачных пальцев она огибает мой камень и я вижу улыбку на ее восторженном лице. Вижу ледяную радость и понимаю, что пропал. На миг она останавливается и ветер касается шара в ладони. Я хотел бы поймать его и согреть, хотел бы обнять ее и растопить лед ее волос.. но похоже примерз к камню....
...на поляне, в мягких сугробах угадываются очертания валуна. И внизу, у каменной подошвы лежит хрустально посверкивающий шар - сжимающие его пальцы скованы льдом и снег уже не тает на ресницах замершего Аконита.
Жил-был ши Аконит и не было в нем любви к людям. Мрачно темнел в глубине леса огромный осколок обсидиана - все что осталось от перевала Барса Кельмес; и тщетно зелень и мхи пытались поглотиться, принять в тишину перегноя этот древний монолит. Жизни не было места в сколах и только одинокий лишайник, седой и жадный цеплялся к подножию камня. Годы и ветра текли незаметно мимо каменной глыбы и, покачиваясь в безвременье, дремал Аконит, смежив веки и слушая шепот песчинок.
Однажды юноша, почти мужчина охотился в лесу, но был он не только охотник - он владел ремеслом. Умел и желал юноша создавать прекрасные украшения из камней и металла, в чем преуспел, но ему было куда стремиться. Звали юношу Дарэйнар. Была его охота удачной и юноша взял две жизни неразумных лесных тварей - два зайца нес он в мешке и повернул было домой, как вдруг среди листвы блеснул черным пламенем скол камня; Аконит распахнул веки и в них отразилось солнце. Дарэйнар направился обратно в лес, чтобы лучше рассмотреть увиденный им камень.
На поляне, близ сухого источника мрачной тенью лежал камень и, усмехнувшись, выступил из-под ветвей юноша, не боявшийся рассказов старух. Внимание Дара привлекли обсидиановые осколки; рассыпанные вокруг камня, посверкивали и темнели они в траве, причудливо отражая солнечный свет. Синие, зеленовато-сизые и радужные огни обсидиана увидел Дарэйнар. Никогда еще человек не видел подобных красок, таящихся в глухой темноте. Отложив мешок и забыв о добыче, Дар выложил зайцев и принялся собирать в котомку обсидиановые куски. Привычным взглядом мастера он выбирал камни наиболее подходящие для работы, но все чаще и чаще он замирал в восхищении не в силах отвести взгляд от причудливых оттенков обсидиана.
Аконит мрачно улыбнулся и раскрыл ладонь. Перед Дарэйнаром прямо в траву упала тяжелый хрустальный шар, и лес вокруг в глазах юноши померк....
...снова бил у воды источник и снова всходило солнце. Два зайца сидели рядом с мешком Дара и смотрели глазами полночи на юношу. - Я забираю их, человек, - прошелестел Аконит, и зайцы прянули прочь; метнувшись двумя сгустками мрака, скрылись в лесу. - Что дашь мне за них? - смело начал Дарэйнар и ши указал под ноги мастера, - Они все твои... - в траве, в руке человека и в раскрытом мешке холодно сверкали черными прожилками тонкие легкие листья, по виду похожие на светлое серебро...
Дарэйнар проснулся. Вечерело, и поляну уже наполовину затянул стылый туман. Тушек зайцев рядом с мешком не было. Все так же мрачно высилась обсидиановая глыба. Человек не глядя ссыпал в котомку все, что было у него в руках и затянул веревку устья. Леденящий спину ветер подталкивал Дара и вскоре юноша увидел огни людского жилья - он вышел к дому. В сомнениях и затаив дыхание запер Дарэйнар за собой двери мастерской и высыпал на верстках добычу, найденную в лесу... Серебром, ледяными огнями и радужными всполохами сияли на грубом верстаке легкие листья, выполненные с величайшей искусностью. Они были ясными как луна и по поверхности тянулись к кончикам листьев, тонкие черные жилы, отмечающие ток соков, они были столь совершенны, словно их создала природа, а не рука земного создания. И не было им счета и числа, и рядом с ними меркло все, что прежде видел и создавал Дар.
Ветер из леса взвыл в трубе дымохода и молодой мастер слышал злую радость в вое ветра.
Жил-был человек по имени Уинфред Вивиан, был он рачительным хозяином и добрым семьянином. Вел свои дела исправно – семья его жила с оловянных рудников, что в Корнуолле. И все было хорошо, но после череды суровых зим напала на рудники оловянная чума, на складах олово захилело, и когда Уинфред проверял ящики с оловом, увидел, как рассыпалось оно в пыль. Загоревал он и долго думал, как исправить положение. В лавке, что держала его семья, дела шли пока хорошо, но запасы олова грозили вскоре истощиться. Собрался Вивиан и поехал к рудникам, чтобы узнать, как избавить олово от чумной заразы, но никто не мог ему помочь. Даже к священнику обратился господин Вивиан, на что сказал ему отец Теренс: все в руке Божьей, а чума оловянная от козней ведьм. ( Collapse )
Ночь началась с подготовки к празднику. В сердце леса шуршали Ши и пахло яблоками, весь лес полнился холодными синими и зелеными огнями. Аконит сходил к кущам, где росли цветы его Даойне и ждали Росинка, Колючка и Киан Тихая поступь, в камне крылось беспокойство и оно оказалось верным. На земле Аконита, рядом с поляной Колючки и Киана, были люди. Двое юношей, сыновей Инбера, принесли в лес холодное железо и желали сорвать цветы Колючки и Киана; двое бесстрашных Даойне беседовали с людьми, убеждая отказаться от поиска цветов и уйти прочь. Внимание одного юноши Аконит привлек и, после непродолжительной беседы, убедил уйти обратно в поселение, взамен Аконит пообещал человеку помощь. Лес тем временем наполнился людьми. Ночь лесного праздника превратилась в форменное безобразие. По лесным тропинкам шли юноши и девушки, кто-то из них искал посвящения и желал найти цветы ши, другие просто собирали травы. И все это - буквально в сердце Элда. Так Аконит встретил Рианнон - деву-травницу, робкой ланью пробиравшуюся среди зарослей. Она не вредила лесу и ушла безвозбранно. Другой же юноша, из незнакомого племени, был усыплен чарами, но проснувшись - ранил Аконита железом и бежал прочь. Время, медленно текущее для Снеотворца, пустилось вскачь - множество нежданных, неприятных встреч и событий произошло в ту ночь. Разъярившись, Аконит заколдовал очередного искателя цветов и тот погрузился в пучину смертных кошмаров. Его истошные вопли проглотили лесные тени, а Аконит пошел с сыновьями Инбера к людскому поселению, желая найти ответ на некоторые вопросы.
Она приходит на рассвете и солнце встает в ее распахнутых белоснежных крыльях. Она танцует на опавших листьях и несет за собой осень и холодный утренний туман, пахнущий мокрой корой. Она кружащийся ветер, она последний теплый вечер; теряющийся вдали осенний пейзаж и чашка горячего глинтвейна в озябшей ладони. Она носит шерстяные серые митенки, выцветший бледный шарф, за ее спиной крылья....
Когда она проснется и остановит свой танец в постаревшей за лето траве, у ее ног ляжет иней.
Четвертая... Она ступает осторожно, едва касаясь узкими ступнями первого снега. Ее шаг так легок и невесом, что не примнет и снежинки. И ручей остановит свой бег, скованный ее морозной улыбкой. Она хрупкая, тонкая и ее волосы подобны вьюге - белые и укрывающие ее как плащ, в серый глазах мерцание льда, которое навсегда остановит в тебе радость и ликование солнца. Она приходил из мира, где царит звездная ночь и осколки слова Вечность покоятся в ее ладонях. Однажды она придет за тобой...
Где-то ветра волнуются Где-то метет метель Ночью по темным улицам Бродит нагая Хель(с)
Вот он негодяйщик :) Собственной персоной. Я реально кошмарен. Теперь понятно почему Аконита в кабанстве прибить норовили. Очень хорошо понимаю. Сам бы прибил такую погань, жуууткая тварь на вид. Причем мало прибить, надо еще окропить святой водой и по возможности закопать поглубже.
