Широко закрытые глаза

В погоне за свежими впечатлениями не сходя с места из последних сил - от безысходности смотрю доступные трансляции и записи... (необходимые приложения по-прежнему не скачиваются или не срабатывают). "Трех сестер" Кеннеди обещали привезти из Мюнхена в Москву, но раньше сказал бы "я не доживу", а теперь, значицца, не обо мне только речь... Благо успел напоследок обзавестись техникой, позволяющей выводить изображение из интернета через компьютер на телемонитор - прям как белый человек!

Недавно разговаривал по телефону с очень значительным и, что исключительная редкость, безусловно всеми уважаемым театральным деятелем - конечно, в первую очередь канючил насчет собственных мелочных проблемок и хотелок (как вскоре выяснилось - понапрасну сам дергался и людей зря напрягал, все накрылось...), но попутно обсуждали и новости более общего порядка. Так мой собеседник между делом припомнил фильм Стивена Спилберга "Искусственный разум", где в финале продвинутые механизмы будущего возятся с поломанной старой моделью андроида, объясняя свой интерес к железному хламу тем, что "он относится к поколению роботов, которое еще застало живых людей". Поскольку речь шла о конкретном спектакле, а точнее, о том, что современный театр создают режиссеры, уже как бы "живых людей" не помнящие, я (имея в виду, что упомянутая премьера - "Садко" Чернякова в Большом) позволил себе не согласиться и поспорить, но пока смотрел запись мюнхенских "Трех сестер" Сюзанны Кеннеди, на ум приведенная статусным собеседником цитата из картины Спилберга приходила постоянно.

Действие спектакля, который при любых оглядках на форматы сегодняшнего театра все-таки корректнее называть перформансом, помещено в белую, бесцветную, частично с зеркальными стенами коробку, как бы зависающую в безвоздушном, а скорее, виртуальном пространстве: выгородка расположена по центр экрана для видеопроекций, благодаря чему ниша то парит в облаках, то летит над поверхностью безымянной и безжизненной, растрескавшейся от вечной засухи планеты, то оказывается посреди помех опустевшего телеэфира... - впрочем, все это не более чем заставки "рабочего стола" на компьютерном мониторе. Изнутри коробка практически пуста - атрибутами ее интерьера служит телефонный аппарат (что характерно, довольно "древней" модели - не винтажный, но кнопочный и с проводной трубкой), динамики по углам, иногда стол и изредка... юла, и та застывшая. Три номинально главные героини, в которых не без труда опознаются абстрактные женские фигуры, представляют собой безликих (буквально) существ в черно-белых одеяниях с юбками-кринолинами, сарафанами и платками на головах, напоминающие не то крестьянок с поздних рисунков Малевича, не то школьниц, не то невест, не то монашек. Правда, в паре сценок "сестры" обнаруживают до поры скрытые человеческие лица - и оборачиваются старухами, только что не ведьмами, одна из них даже грызет яблоко с энтузиазмом не меньшим, чем в спектаклях Женовача и последовательнейших его учеников.

Еще забавнее выглядят "через двести, триста лет" остальные персонажи, обитатели компьютерного симулятора, сохраненные в облаке: с почти одинаковыми латексными масками вместо лиц, они превратились в роботов либо манекенов, и подстать манекенам одеты модно, с иголочки, будто для витрины - впрочем, скорее музейной, галерейной, нежели магазинной (покупать обновки больше, видно, некому...) Представление состоит из перемежающихся затемнениями коротких эпизодов-вспышек, и текста в спектакле продолжительностью менее полутора часов немного - зато он двуязычный, с преобладанием немецкого, но вкраплением английских фраз как в репликах персонажей (воспроизводящихся искаженными, механическими, робото-компьютерными "голосами), так и на титрах, опоясывающих висячую нишу по прямоугольному периметру. К примеру, одна из повторяющихся с вариациями фраз - i am in a strange loop, я ей прямого аналога в тексте "Трех сестер" не подобрал, легче увязать ее с репликой из "Чайки", принадлежащей Шамраеву, "мы попали в западню" (или даже, вернее, "в запендю"!), но в целом, владея немецким на уровне советских кинолент про войну, только по "Москау" и "арбайтен" нетрудно с приемлемой долей вероятности определить, что манекен в ярко-синей олимпийке на голубую водолазку - как будто Вершинин, в черной на розовую - Тузенбах, а криворотый в оранжевой ветровке - типа Чебутыкин... но если расклад и не совсем таков - не страшно, не принципиально.

Наиболее эффектный и по-настоящему неожиданный среди сменяющих друг друга эпизодов - момент, где существующие в смешении прошлого, настоящего и будущего персонажи, насколько позволительно такое предположить, поклоняются некоему архаичному рогатому идолу... но "живых людей" они, совершенно очевидно, не застали. Кроме всего прочего в виртуальной вселенной, окружающей замкнутое пространство, куда помещены режиссером герои условно-чеховской пьесы, время от времени возникает огромная синяя маска - и она же в уменьшенном варианте появляется иногда внутри "комнаты", как деталь "интерьера", на портрете, фото или планшете у персонажей в руках: может, это покойная мать "сестер", или "год назад" умерший отец... или обобщенный "лик" давно умершего и забытого его творениями человека (не индивидуального, конкретного, а человека вообще, как вида, как явления).

Развертывания повествовательной линии, объединяющий сценки, отбитые затемнениями под нечленораздельный техногенный шум, в последовательное, линейное "действие", постановка явно не предполагает, но лично меня не смущает - особенно применительно к "Трем сестрам", ни отсутствие сюжета (его я, славатегосподи, знаю без того, и большинство диалогов способен повторить наизусть близко к тексту), ни стертость, нарочитое и буквальное "обезличивание" персонажей, ни подавно "эмоциональная недостаточность" подобной эстетики, ни финальный "сut" вместо "занавеса". Что касается последнего - напротив, как раз эмоционально Сьюзан Кеннеди, ей-ей, близко подходит к передаче тех ощущений, которых ждешь от чеховских пьес, и может быть именно эта "предсказуемость" (ну вот да!..) мой энтузиазм слегка охлаждает.

Основные же, фундаментальные мои сомнения по поводу спектакля лежат в иной плоскости. Сравнительно недавно мюнхенский Каммершпиле ведь привозил в Москву и показывал на площадке театра им. А.Пушкина "Трех сестер" в постановке Андреаса Кригенбурга, тоже весьма неординарных - на меня (и не только на меня) сильнейшее, незабываемое впечатление произвели военные, которые резиновыми сапогами давили рассыпавшиеся из люстры земляные орехи, сестры с примитивно нарисованными на мешковине физиономиями, ворох тряпья в углу, интермедии на фоне пожарного занавеса и проч.:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/1282265.html

С другой стороны, Андрiй Жолдак в "Александринке" делал (и тоже в Москве показывал) спектакль "По ту сторону занавеса", где роботы далекой галактики спустя тысячелетия с помощью инопланетных технологий умершим на Земле в 1900-м сестрам Прозоровым восстанавливали мозг:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3553194.html

Да что там Жолдак - значительно ранее некие японцы демонстрировали свою "андроид-версию" - дословно! - "Трех сестер", убогую и ничем не примечательную помимо того, что одну из ролей в спектакле доверили... роботу:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/2676220.html

Кибер-панковский антураж, то есть, сам по себе не нов, не очень свеж и применительно к "Трем сестрам" непосредственно воображения не поражает - хотя выверенность стилистики и отточенность технологий в постановке Сьюзан Кеннеди достойна восхищения. Загвоздка же, по-моему, в том состоит, что "продвинутая" форма содержание спектакля сводит к тривиальному набору тем "дегуманизации", "стандартизации", "утраты основ" и прочей, по совести сказать, старомодной, затхлой "идейной" квазигуманистической чепухи, которую следовало бы оставить в прошлом веке, хотя бы и под конец его, коль скоро пьесой Чехова ознаменовалось его начало.

Теоретически вольно печалиться на сегодняшнем уровне развития технологий об человеческом отчуждении, разрыве связей между людьми в настоящем, между поколениями живых и ушедших - но тут примерно как с высказыванием Хайнера Мюллера про "истину, которая ворвется к вам в спальню с ножом": в качестве метафоры звучит ярко, эффектно - пока кто-то (и отнюдь необязательно прям сразу "истина") на самом деле не приставит нож к горлу... С этой точки зрения даже несколько - в значительной степени, по моему убеждению... - тривиальная в своей старомодности екатеринбургская постановка оперы "Три сестры" (считая и музыкальный язык партитуры Петера Этвеша тоже, но в первую очередь режиссерский подход к ее сценическому воплощению Кристофера Олдена) -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4169992.html

- где также смешались исторические эпохи - равно и современнее содержательно, и эстетически "актуальнее", то есть во всех отношениях "живее".

P.S. И по картинкам если сравнивать разделенных десятком лет всего мюнхенских "Трех сестер" - нынешних Кеннеди и предыдущих Кригенбурга (вот их еще довозили до нашего колхоза), то удивительное дело: прежние, несмотря на тоже прикрытые разрисованной мешковиной лица - абсолютно "живые", "людские"; а сегодняшние компьютерные под пластиком - уже совсем нет.

Чем отличается постоянный ток от переменного я даже в результате просмотра не до конца уяснил, а предыдущие двадцать лет как-то жил без этого знания спокойно, не ощущая недостачи - в школе хуже всего у меня именно с физикой обстояли дела, химию и даже математику на уровне "золотого" медалиста освоить удалось (вернее, пришлось...), а физика еще и по вине бестолковой, мерзкой преподавательницы, которая к тому же в двух старших классах стала моей классной руководительницей, ну до крайности претила - теперь немного жаль, что я не в теме, не владею предметом. Но все равно неожиданно "Война токов" (я и пошел-то на нее случайно, потому что удобно в расписании стояла) оказалась для меня самым интересным фильмом из увиденных в прокате за долгое время.

При том что материал, казалось бы, ну совершенно неблагодарный: история конкуренции электрических компаний в США конца 19-го века - получается, что можно из этого сделать картину, почти два часа удерживающую в напряжении, захватывающую, несмотря на избыточные, по-моему, визуальные навороты (полагаю, без влияния продюсера Тимура Бекмамбетова тут, увы, не обошлось), но клиповый монтаж и постоянно сверху вниз глядящая камера не сильно мешали концентрироваться на происходящем. Зато уж три выдающихся актера в главных ролях - безупречный кастинг: Томас Эдисон - Бенедикт Камбербетч, Джордж Вестингауз - Майкл Шэннон, Никола Тесла - Николас Холт.

Такое ощущение, что на экране видишь живых людей с их страстями, а не плоское изображение (кстати, среди прочего изобретение технологии кинематографа тоже Эдисона заслуга) - при том что "страсти" почти исключительно работы, профессиональной деятельности, бизнеса касаются. Конечно, Эдисон любит жену, а та болеет, умирает, у него остаются дети - что говорить, печально, трогательно; подкупает и преданность жены Вестингауза, готовой поддержать супруга даже в поступках не самых вроде благовидных; но то и другое достаточно банально, а Тесла и вовсе показан одиночкой; когда же доходит до дела, до споров об электричестве - от экрана искры летят!

Эдисон, не просто гений науки и техники, но также и амбициозный делец, и виртуоз самопиара (как сегодня сказали бы), ратует за использование в освещении населенных пунктов постоянного тока; его конкурент Вестингауз делает ставку на переменный - что дешевле, но, настаивает Эдисон, и опаснее. На самом деле Эдисон лукавит, ведет не вполне честную конкурентную борьбу - тайком принимая вопреки собственным "гуманистическим" воззрениям участие в разработке нового вида казни, "электрического стула", Эдисон приписывает "заслуги" Вестингаузу, чтоб имя соперника ассоциировалось с мучительной смертью и убийственной жестокостью - тот в ответ, раздобыв (ну выкрав...) переписку Эдисона, дает прессе доказательства, что именно Эдисону принадлежит ключевая "заслуга" в модернизации смертоносной технологии. Тем временем нищий эмигрант Тесла, обманутый Эдисоном, подается к Вестингаузу, вдвоем они обходят Эдисона в борьбе за право освещать торгово-промышленную выставку в Чикаго, а затем и построят электростанцию на Ниагарском водопаде.

Под конец скупые титры сообщат, что Тесла не сумеет "монетизировать" свой талант и умрет в нищете, Вестингауз преуспеет, но к старости получит за многолетние достижения медаль имени... своего заклятого противника Эдисона. А правда же - я при скудных познаниях в области физики, техники и т.п. имя Эдисона знаю с детства, но про Вестингауза, не стыдно сказать, впервые только благодаря "Войне токов" сейчас услышал! Тогда как Тесла - совершенного иного порядка случай. В противостоянии Эдисона и Вестингауза он участвует, как это подано авторами фильма, сперва на одной стороне, потом на другой, но будто и "над схваткой". Как оно складывалось исторически - понятия не имею, но по собственному зрительскому опыту сужу: Тесла, а не кто другой, становится мифологической фигурой, "Война токов" не первый и не второй современный кинофильм, где он появляется в качестве персонажа малость "не от мира сего", гениального мечтателя, способного мыслить (что не дано гениальному Эдисону) глобально, решать не узкие методологические, тактические задачи, но охватывать Богом данной фантазией целый мир и видеть надолго вперед - этакого пророка, чуть ли не мага... в зависимости от жанровой природы той или иной картины, конечно.

"Война токов", при всех изобразительных заморочках, драма "историко-просветительского" плана по преимуществу, мистики в ней нет, однако последнее слово и ее авторы оставляют за "неудачником" Теслой, который устами Николаса Холта заявляет (цитируется чикагская лекция ученого), что в культуре от человеческого труда остаются не предметы, но идеи - еще и это меня в фильм подкупило, помимо актерских работ и увлекательного (вопреки тематической специфики) сюжета. Электрический стул, превращенный в источник энергии Ниагарский водопад, звукозапись и движущая картинка - тоже вещи на свой лад полезные, хотя от некоторых за сто с копейками лет цивилизованное человечество предпочло отказаться под влиянием изменений в мировоззрении, от других по причине их банального устаревания и развития более передовых технологий (но кстати, прочел, что Нью-Йорк, где начинал свои эксперименты по городскому освещению Эдисон, окончательно перешел с постоянного тока на переменный лишь... в 2007 году!), а "прогресс" мышления идет совсем не так линейно, не последовательно, непредсказуемо, идеи становятся материальной силой, потом выясняется, что совсем не те оказались идеи, или может быть те, но не так и не те их реализовывали, и совершенно непонятно - потому намного интереснее, чем в случае с электричеством или звукозаписью - куда способна еще человеческая мысль привести, это не постоянный или переменный ток, это, если угодно, тайна; и Тесла, видимо, готовностью не ограничивать поле зрения рациональными, утилитарными факторами, неслучайно настолько ко двору пришелся актуальной культуре.

Что-то фатальное связывает меня с этой идиотской франшизой - глаза бы мои на нее не глядели, а тем не менее и на первый фильм я попадал в свое время, и на второй, и каждый раз против желания, от безысходности, по необходимости занять свободное время в ожидании. И как первую, так и вторую серию едва досмотрел до середины.

Во второй возмужавший негритенок, сын погибшего в первой героя, не желает продолжать дело отца, знаменитого пилота роботов-"егерей", спасших человечество от поналезших из разлома в дне Тихого океана инопланетных монстров, а вместо этого живет на полуразрушенном десять лет назад морском побережье и промышляет мелким криминалом. Однажды, спасаясь от мстительных бандитов, парень оказался вместе с незнакомой девицей в голове-кабине самодельного "егеря" по кличке Задира - девушка его изготовила из обломков разрушенных в войне с монстрами машин. Обоих поймали, "Задиру" разбили, а героев отправили на базу подготовки новых "пилотов", девушку - в рекруты, а парня - типа сразу в "наставники", как "ветерана" прежних битв. Там недолго пришлось им прозябать в учебке - некая корпорация предложила механизированный план обороны от давно упрятанных обратно под океанское днище монстров с помощью дронов нового поколения, автоматизированных и не нуждающихся в ручном пилотировании. Но вдруг дроны сходят с ума и начинают лупить по своим - а оказывается, еще один ветеран десятилетней выдержки, в чей мозг пробрались инопланетяне, сохранил и выкормил биоматериал пришельцев, теперь он с помощью дронов, которые должны были сдерживать монстров, выпустил их, открыв разломы, и предстоит новая битва на фоне общего апокалипсиса.

Разлом закрыли, но три носорожистых чудища выбрались наружу, один из них, что забавно, выполз на российской территории, но даже ряди этого я не смог дальше терпеть подобную хрень. Человекоподобные герои на живых людей похожи еще меньше, чем роботы или монстры; самые индивидуализированные из них - парочка чудиков-изобретателей, один придурошный, у которого пришельцы засели в мозгу, когда они с партнером подключались к сознанию противника в предыдущей серии, другой, тот самый партнер, еще дурковатее, но хотя бы стоит на "правильной" стороне в борьбе добра и зла. В начале обещали разъяснить, чего желают от землян агрессивные чужаки, но может объяснили к концу, а я не дождался. Понятно заранее, что "Тихоокеанский рубеж" - не то что в первую очередь, но исключительно визуальный аттракцион, однако ж, к примеру, "Пираты Карибского моря" - тоже аттракцион, особенно как раз вторая часть, но упоительный, захватывающий, и вместе с тем небессмысленный, тогда как "Тихоокеанский рубеж" смотреть - все равно что наблюдать на большом экране компьютерную игру, не имея возможности (а в моем случае даже и желания!) в ней поучаствовать, ну и зачем тогда?

Есть разряд режиссеров, которые, однажды (хорошо дважды) случайно добившись успеха, словно получают карт-бланш на всю оставшуюся жизнь. Сингх, как и Шьямалан - очевидный шарлатан, и еще похуже Шьямалана, тот хоть умеет работать, просто мыслей нет, а этот еще и халтурщик. Что не мешает и Сингху регулярно выпускать новые картины, причем с участием непоследних голливудских звезд. Главного героя "Вне себя" играет Райан Рейнольдс, точнее, героя играет Бен Кингсли, но недолго, а Райан Рейнольдс играет его тело, а еще точнее, не его, а чужое тело, в которое герою удалось вселиться, по-научному выражаясь, "имплантировать" сознание.

Все сколько-нибудь занимательное в фильме исчерпывается уже на уровне завязки, когда выясняется, что тело, в которое "переехало" сознание героя, не выращено искусственно в лаборатории и даже умерло не само по себе и не добровольно, а с активной помощью ученого-изобретателя технологии "переноса" в лице гладковыбритого циничного хлыща (лицо и, соответственно, тело - тоже чужие). Внезапно открывшаяся правда все внутри тела переворачивает, и герой, для начала, признается жене и ребенку, что он не их муж и отец (между прочим, пожертвовавший своим телом ради больной дочери!), а чужой человек в его оболочке. Мало того, отчаявшуюся жертву эксперимента начинают преследовать, и "его" чужую семью тоже. За помощью герой обращается к старому другу - следует долгая нудная интермедия с "опознанием", когда старый друг, разумеется, не может и не желает поверить, что относительно молодой мужчина - его приятель и партнер по бизнесу, с которым они знакомы десятки лет, предъявляются неопровержимые доказательства и т.п., следует "трогательное узнавание".

Полвека назад, уже чуть больше даже, Франкенхаймер снял своих классических "Вторых" - без сегодняшних технологий и, по большому счету, тоже без особых умственных затей, но до сих пор они смотрятся лучше, чем измудренный и расписанный под хохлому Сингх, даром что стародавние и черно-белые:

http://users.livejournal.com/-arlekin-/3259514.html

У Сингха же под конец все сворачивает на тривиальный третьесортный боевичок, и тут герою молодое тело вкупе со старыми спецназовскими навыками пригодилось для беготни с перестрелками, а давний друг для организационной поддержки, ведь находящийся "вне себя" правдоискатель собирается раскрыть миру сведения о злодейском опыте, чтоб, значит, другие не пострадали так же, как он - не могли, то есть, продлить себе жизнь и продолжить свою (может быть очень важную и полезную, все равно, пускай) интеллектуальную деятельность в более свежем "носителе", а сгинули с концами и сгнили бы, как природой от века положено.

Таких не берут в космонавты! А я вот не могу вспомнить, смотрел я "Прометея" или нет... Вышедшего позднее "Марсианина" - точно смотрел, но это было сравнительно недавно -

http://users.livejournal.com/-arlekin-/3206058.html

- и "Прометея" будто должен был... да, наверное, не видел, во всяком случае в памяти не отложилось ничего. Ну и не смертельно, предыстория "Завета" абсолютно понятна из контекста. Тогда, десять лет назад (фильм снят всего лишь пять, но в космосе начала 22-го века, где уже летают со сверхсветовыми скоростями, а стреляют еще по старинке пулями, год за два идет), команда "Прометея" столкнулась с вирусным патогеном, который не долго думая выпустил на волю заскучавший андроид Дэвид - ему, обладателя сверхчеловеческого интеллекта, надоела роль послушного механического раба. Теперь, оказавшись на отдаленной планете в одиночку, он экспериментирует, моделируя и усовершенствуя "чужих" по собственной прихоти. Однако ему для опытов по генной инженерии не хватает человеческого материала, грубо говоря, мяса. Для этого он заманивает на свою планету экипаж "Завета", летящий с колонизаторской миссией в медвежий угол Вселенной, но купившийся на привлекательную информацию о пригодном для жизни шарике в пределах досягаемости. Колонисты и эмбрионы спокойно спят в капсулах, а экипаж, при аварии уже потерявший капитана, под предводительством нового лидера, истово верующего оптимиста, высаживается на вроде очень пригодной для жизни планетке - там-то их и поджидают "чужие", которых разводит робот Дэвид.

Наблюдать за так называемым "экипажем" корабля и скучно, и смешно - выглядят и ведут себя эти полудурки как персонажи комедий типа "тупой и еще тупее", а берутся рассуждать о философии. Впрочем, вся "философия" у большинства, что у плаксивой вдовы-капитанши, что у нового капитана-энтузиаста, что у бородача-пилота с решимостью недоношенного ковбоя, что у пугливой медички сводится к "домику в деревне". Вернее, "домику у озера", мечтами о котором делится с влюбленным в нее роботом Уолтером, усовершенствованной (то есть лишенной амбиций начисто, но чувств не до конца) моделью Дэвида, безутешная вдовушка, и слушать ее лепет про "настоящий домик у настоящего озера, из настоящих деревьев" в начале фильма просто невыносимо. Однако то признание помогает героине в финале запоздало уяснить, что при эвакуации с планеты, захваченной "чужими", вместо Уолтера она по ошибке вывезла с собой Дэвида, а значит, и "чужих" в комплекте с ним - исправить уже ничего нельзя, Уолтер усыпил экипаж и направляет корабль к первоначальной цели, чтоб заселить новый мир не людьми-колонистами, а "чужими"-мутантами. Что должно пугать, а фактически радует, потому как в том варианте, какой представлен Ридли Скоттом, люди и впрямь, сообразно заявлениям Дэвида, "вымирающий вид", и не домик у озера таким дегенератам полагается, а функция "инкубатора" для более продвинутых форм жизни. Чужие-"твари", кстати (или как требуется политкорректно их теперь называть, "ксеноморфы"), по прежнему милы, невзирая на слизь и острые зубки - всяко симпатичнее умственно отсталых гуманоидов, да и сообразительнее. На случай если за два часа еще кто-то не убедился, под конец, уже после эвакуации, можно увидеть едва спасшуюся негритянскую парочку, ебущуюся в душевой кабине - там то их "чужой" своим щупальцем с металлическим шипом и подденет враз двоих к всеобщему удовлетворению.

Скарлетт Йохансон уже играла инопланетянку, вселяющуюся в тела землян ("Побудь в моей шкуре"), и - одним голосом закадровым - бестелесного компьютерного робота, воплощающего желанный мужской идеал ("Она"), и еще лохушку Люси, ставшую супермонстром благодаря случайно попавшему в ее тело препарату, и "черную вдову" в "Первом мстителе..." В "Призраке..." ее героиня - живой мозг в синтетическом теле. Причем актриса воплощает именно это тело, и даже не само тело, а его декоративную оболочку, составленную из отдельных сегментов. И тело это как бы европеоидное - майор Мира Килиан, сотрудник "девятого отдела", чего-то вроде спецназовской интербригады на службе у правительства. Тогда как мозг, ну или, если угодно, "душа" героини - японка Мотоко, о чем майор узнает с некоторым, но небезнадежным опозданием.

Пробудившись, Мира находит себя в руках женщины-доктора, а вернее, инженера - благообразная дама (Жюльет Бинош) сообщает будущему майору, что мозг был извлечен из безнадежно поврежденного тела девушки, чьи родители погибли в гавани при неудачной попытке иммиграции. Ну погибли и погибли, обрывочные воспоминания подавляются препаратами, и далее продукт компании "Ханка" поступает в распоряжении того самого "отдела", которым руководит персонаж Такеши Китано. Коллеги майора Миры - в основном "нормальные" люди, хотя и с "кибер-улучшениями", например, можно себе сделать искусственную печень, чтоб ночами напролет выпивать, и вероятно, это в самом деле очень удобно. А напарнику Миры после травмы головы вставляют искусственные окуляры - с функцией рентгена! Тоже поди плохо. Но что-то Мире не дает покоя.

Противодействия нападениям террористов на сотрудников "Ханки" майор проникает в сеть нападавших и знакомится с их лидером, оказавшимся ее старым приятелем, открывающим ей правду о прошлом: Мотоко была из числа молодых диссидентов, противодействовавших всеобщей механизации, удалилась с единомышленниками в "протестную зону", но там была схвачена представителями фирмы "Ханка" и стала первым после 98 неудачных действующим опытным образцом "биоробота" с фальшивыми, придуманными воспоминаниями. Выглядит ее старый новый друг неважно - персонаж Майкла Питта так обработан на компьютере, что от искусственного лица остались лишь отдельные плиточки, зато причесончик с челочкой - совсем как у персонажей японских анимэ.

Собственно, обитающие в вестернизированном азиатском кибер-мегаполисе герои "Призрака в доспехах" и есть компьютерные мультяшки, даром что в голливудском римейке играют их мировые суперзвезды. Единственный живой человек - Такеши Китано: еле ходит, но лучше любой машины отстреливается от целой банды ботов-киллеров из старого доброго револьвера. Вообще поразительно: за многие десятилетия роботостроение минимально продвинулось, по крайней мере, в направлении, обозначенном фантастами от литературы и кино середины прошлого века, по-прежнему не существует, так и не создано сколько-нибудь дееспособных человекообразных, тем более соединяющих признаки организма и механизма технических устройств. Но уж коммуникационные и визуальные технологии развились настолько, что и в самом деле вытесняют, убивают в искусстве все живое!

Убогий до неприличия пафос "Призрака в доспехах" старомодно-гуманистичен, направлен инерционно против замены человека машиной, души программой, индивидуальности массовым продуктом. Но вся стилистика подобных проектов, здесь доведенная до абсурда, кричит: не надо фантазии, обойдемся без свежих идей, компьютер нарисует, камера зафиксирует, обработка, тираж - и "произведение" готово. Ничего оригинального, ничего мало-мальски содержательного - а успех обеспечен! И весь "гуманизм" в том, что старенький Китано перестреляет кучу роботов, а под конец заодно и владельца производящей их фирмы; продвинутой машине вернут звание майора, лицо голливудской звезды и японское имя, она встретит свою мать (мать своего мозга) и не велит ей больше ходить на могилку дочери, а сама станет навещать родительницу на дому вместе с ее кошкой. Потому как что людям, что роботам далеко до котиков, без котиков успех не будет полным, это по всякой технологии выходит.

А сколько жалованья получают те, кто публично расхваливает подобные фильмы? Я бы, может, тоже подрядился - но мне не предлагают, да и не уверен в своих силах, что сумею (хотя за хорошие премиальные уж расстарался бы) выдавить пару добрых слов про такую чушь. Причем у меня был шанс сэкономить один час из двух, потому что с половины сеанса я убежал на премьеру к Крымову, и уже без особого желания возвращаться. Как-то не сильно увлекла меня история Джима (Крис Пратт), полетевшего на далекую космическую колонию в корабле "Авалон", но проснувшегося из-за проблем с капсулой через 30 лет после старта и за 90 до прибытия, помыкавшегося с годик в одиночестве, а потом решившего разбудить одну из 5000 пассажирок - ну натурально, можно понять, не все же ему с барменом-андроидом время за стойкой проводить и виски глушить, хотя робот Артур (Майкл Шин) довольно симпатичный, согласно программе услужливый и на все готовый, но даже удовольствуйся Джим мужчиной и механическим, толку от него все равно немного, ниже пояса - одни шарниры. Да и баба Джиму понадобилась не просто красивая, чтоб поебаться, а вдобавок и умная, чтоб пообщаться (но и красивая, чтоб поебаться), так что выбор его пал на Аврору (Дженифер Лоуренс), потомственную литераторшу, дочку пулитцеровского лауреата и журналистку с амбициями. Очнувшись стараниями Джима, она призналась, что в колонию "Родная обитель-2" она отправилась с желанием провести расследование и разоблачить корпорацию, наживающуюся на колонистах - что характерно, у журналистки-правдоискательницы "золотой уровень" и ей на завтрак положен бекон и пончик, тогда как трудяга-технарь Джим, получивший путевку со скидкой в обмен на процент от всей будущей зарплаты в колонии.

Вышел я из зала на моменте, когда Джим назначил Авроре свидание - и ясно было, что дела у них идут на лад, но что-то вскоре должно случиться экстраординарное, иначе о чем еще битый час можно кино показывать? Старался гнать от себя вопросы, почему у "Авалона" впереди девяносто годов лету до нужной планеты, а в это время все сервисные службы на борту в полной готовности, и не только роботы-уборщики, но и в предполагаемом полном отсутствии клиентов разливающий виски услужливый андроид? Кстати, робот Артурт оказался отнюдь не таким джентльменом, каким выглядел поначалу - и уже вернувшись на другой сеанс, я наблюдал, как он, чего следовало ожидать, предает своего постоянного, а до недавних пор и единственного посетителя, раскрывая глаза Авроре, что проснулась она неслучайно, то это Джим намеренно ее разбудил, и там самым обламывая Джиму кайф, а Авроре возможность счастливого супружества (Джим-то и кольцо уже приготовил, и быть бы Артуру шафером, да куда там). И вот они летят дальше, не имея шансов дожить до посадки, не разговаривая друг с другом, поделив неделю на барные дни для каждого в порядке очереди. Но с кораблем продолжает твориться нечто неладное, и просыпается еще один пассажир, точнее, член экипажа (Лоренс Фишборн), весь больной, еле живой, он обнаруживает неполадки в системах "Авалона", и вскоре умирает. Латать системы - не ради славы, не ради себя, но ради жизни в "Родной обители-2", ведь остальные почти 5000 пассажиров и несколько сотен членов экипажа продолжают мирно спать в своих капсулах и знать не знают, что их космический "титаник" вот-вот развалится на лету.

Я еще надеялся - может, робот без яиц из зависти людям подгадил, подпортил не только романчик Джима с Авророй, но и полет всем остальным спящим, подобно тому, как поступил искусственный разум в "Космической одиссее" у Кларка и в экранизации Кубрика? Да нет, робота, как и авторов фильма, я переоценил - ни на что, кроме мелких услуг и еще более мелких пакостей он оказался не годен. Герои корабль починили, робота подкрасили - и полетели дальше. Ну и правильно. Там, по прилете, еще неизвестно что будет, а если продолжать циклиться на журналистском расследовании, то еще плюс сто двадцать лет обратно лететь, а тут - мужик рукастый достался: заварить пробоину в борту космолета или там атомный реактор починить - запросто, дерево на полу в холле посадил - и то принялось! Через восемьдесят восемь лет экипаж проснулся, выходит из кабины, глядь - в общем холле дворик зеленый фермерский разбит с курями, ну так они и обалдели, и я тоже обалдел. А кто же теперь разоблачит корпорацию?

Из всех фильмов Годара, даже ранних, этот - самый сюжетно внятный, с линейным повествованием, с единственной сквозной героиней, которая постоянно в центре внимания. Еще и с музыкой Мишеля Леграна, еще и с гитарной песенкой Жана Ферра! Для Годара это означает, что характер и судьба героини значат мало, это просто элемент формы. Анна Карина играет провинциалку Нану, которая рассталась с сожителем ради призрачной карьеры актрисы, но сколько бы ни врала, что снималась в фильме с Эдди Константином (спустя несколько лет Карина действительно снимается с Константином в "Альфавиле" Годара), на самом деле никому она особо не нужна. Вернее, сперва ее приглашают фотографироваться для журнала, но хотя там и раздеваться-то до конца не придется, Нана отказывается. Зато потом, малость помыкавшись, идет прямиком на панель. Неопытная, она быстро осваивает новую профессию, обслуживает клиентов уже и вдвоем с напарницами, обзаводится сутенером. А в финале погибает, подставленная мужиком под бандитскую пулю, им же добитая и брошенная на улице. Тем не менее для Годара такая смерть и означает "жить своей жизнью" - но это сторона моральная, вернее, имморалистическая. Режиссера же больше увлекает, как совместить с основным киноповествованием продолжительные фрагменты "Страстей Жанны д'Арк" Дрейера, которые Нана смотрит в кинотеатре, или обрывок текста "Овального портрета" Эдгара По, который читает один из героев; как вписать в контекст развернутые беседы с журналистом и, особенно, с случайным стариком-философом, толкующем Нане о Платоне в предпоследнем эпизоде. Короткая и без того картина разбита на 12 главок, каждой предпослано еще и перечисление содержащихся в ней узловых моментов сюжета, то есть последовательность событий композиционно раздроблена почти до атомизации. Камера смотрит в затылок артистам, иногда, если собеседники сидят друг на против друга, голова одного полностью перекрывает голову другого, за окнами - не настоящий город, а фотослайды со статичным изображением Парижа, именно это и составляет для Годара "содержание" ленты, а что проститутку застрелили на улице - подумаешь, велика беда.

Наконец-то, под закрытие проекта, дошел и посмотрел - хотя многого не ждал и сильно не разочарован. К тому же на сайте честно предупреждают, что сидящих в первых рядах могут облить водой со сцены - хотя это всего лишь вода, а не клюквенный сок, как в последней "варварской" премьере "Табакерки", после которой у меня куртка не отстирывается. Мюзикл знаком по в свое время очень популярному фильму, и хотя вокальных номеров относительно немного, музыка, по-моему, симпатичная. Сюжет - ну классический сюжет, в меру занимательный, хотя и не "Раба любви", конечно: Голливуд на сломе эпох немого и звукового кино, звезды Дон Локвуд и Лина Ламонт изображают на публике любовную пару, но Локвуд встречает талантливую драматическую актрису Кэти Селден, которая очень кстати подвернулась под руку и при переходе кино на звук, потому что Лина - кривляка с мерзким голосом - в новую технологию совсем не вписывается. Нехитрая интрига, еще менее изощренное ее разоблачение - и все счастливы, танцуют и поют. Во втором действии, правда, спектакль окончательно превращается в дивертисмент, причем скорее танцевальный, чем песенный. Каждый персонаж отдельно вроде бы неплох, и главные герои, и второстепенные колоритные типажи - обязательная в истории про ретро-Голливуд светская хроникерша Дора (Татьяна Лазарева), кинорежиссер (Михаил Шац), я только не понял, Стоцкая ли в нашем составе играла Лину Ламонт или ее кто-то заменял, в этом карикатурном образе трудно и с первых рядов вычислить исполнительницу, но так или иначе - Лина смешная, Кэти трогательная, меньше мне понравился, правда, главный герой, но дело не в том. Просто все как-то криво одно к другому прилажено - не в плане технологий, тут вроде порядок, но отдельно танцы, отдельно приколы, и что обидно: В "Мамма миа", слепленном из совершенно самостоятельных изначально музыкальных номеров, не возникало проблем с драматургией; с другой стороны, в "Призраке оперы" зрелищность и постановочный размах не подавляли индивидуальность исполнителей. А в "Поющих под дождем" ни умопомрачительных внешних эффектов, ни ярких характеров, которые драматически могли компенсировать их отсутствие, и получается, что вполне даже приличный музыкальный материал не к чему толком приложить.

Предыдущий фильм Моретти назывался "У нас есть Папа", но там шла речь про Папу Римского, это была сатирическая комедия, настолько талантливая, что при всем своем несогласии с посылом режиссера я ее смотрел и пересматривал с интересом:

http://users.livejournal.com/_arlekin_/2038708.html

Новая же картина страшно разочаровывает, даже если не ждать многого. "Моя мама" - про маму, не римскую, не "маму Рома", как у Пазолини было, а обыкновенную, хотя действие происходит в Риме. Главная героиня - кинорежиссер Маргерита, она снимает фильм про рабочих, забастовавших после того, как их предприятие, принадлежавшее трем поколениям итальянцев, выкупил американец. Тем временем ее престарелая мать тяжело больна, жизнь из нее медленно, но неизбежно уходит, медицина бессильна, Маргерита, ее брат (сам Нанни Моретти), дочь-школьница, бывший муж, несостоявшийся любовник - все переживают, маму, преподавательницу латинского языка, они любили, и старушка действительно милая, хотя под конец жизни уже многое путает.

Казалось бы - хороший повод задуматься, какая же ерунда всевозможные забастовки и киносъемки в сравнении с тем, что человек стареет, болеет, умирает. Но Моретти - левак-атеист, для него человек - это биологическое тело, наделенное социальной функцией, а что-то значительное, тем более новое на данную тему сказать в принципе трудно. Более удивительно, что режиссер не пользуется возможностью обыграть на жанровом контрасте два сюжетных плана. Жизнь Маргериты - сплошные слюни и сопли, недееспособная старушка-мать, неизвестно в кого влюбленная, но вроде уже разлюбившая, дочь-подросток, отсутствие личной жизни и бесконечные, вставленные в киноповествование как искусственная челюсть, сны дамы-кинорежиссера, где ей постоянно является мать, пока еще живая, но во снах иногда уже как бы мертвая. Однако и в сюжетном плане, связанным с производством социальной драмы о борьбе трудящихся с миром капитала и заокеанским инвестором, юмор отсутствует начисто, а единственный комический персонаж, приглашенная на роль нового владельца-буржуя американская кинозвезда Барри (его играет Джон Туртурро) совсем не смешон, отвратителен и только. В общем, не "Миа мадре", а "мамма миа" - мама все равно умирает, фильм все равно снимают, человек смертен, но искусство вечно и классовая борьба продолжается.