Широко закрытые глаза

"Давно ли я в футболе?!" - не спрашивал, а отвечал, причем возмущенно, пафосно, герой Жванецкого и в исполнении Карцева, подразумевая, что в футболе он так давно, сколько не живут. А я вот худо-бедно жизнь прожил без футбола - и ничего о нем не знаю... С этой точки зрения предыдущие спектакли "Брусфеста" - даже "7самураев" Сергея Чехова из Пскова, а тем более "Жизнь мертвецов" того же режиссера и тоже из Краснодара, мне оказались гораздо ближе, особенно, разумеется, "мертвецы"...

Естественно, придумал Волкострелов спектакль не про футбол, вернее, футбол, а еще точнее, футбольный матч тут взят за основу не содержания, тем более не сюжета (Волкострелов и сюжет - редко совместимые понятия... хотя случаются исключения!), но формы. Четыре безымянных абстрактно-обобщенных персонажа сидя в шезлонгах озвучивают реплики в связи - прямой или опосредованной - с матчем краснодарской футбольной команды "Кубань" (говорят, довольно известной... ну я не слыхал раньше о ней, честно!), причем номинально последнего по времени матча, но как я понял, для московских гастролей взяли матч уже отработанный... Так или иначе пятый и главный в этом квартете - арбитр за пультом, он машет флажками и свистит в свисток, обозначая "пасы" реплик от одного "нарратора" (если в отсутствии "нарратива" их так уместно называть) к другому.

Порой установленные вдоль импровизированной рампы, но направленные в зал прожектора, вспыхивают и нещадно лупят зрителям по глазам - именно такой эффект дает присутствие на "живом" спектакле, остальное, полагаю, не теряется и в трансляции... но я все-таки предпочел напоследок "живое искусство"! Самое занятое здесь - конечно, внутренняя хронология, вроде бы четко определенная футбольными правилами - 2х45, плюс возможное "компенсированное время", но внутри спектакля претерпевающая искажения, подобные тому, как это происходит в постановке Волкострелова на совершенном ином, казалось бы, материале - "Пермские боги":

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4028944.html

В краснодарском "Квазифутболе" и темп реплик, но главное, отсчет времени на табло со 2 тайма начинают ускоряться, арбитра у пульта сменяют поочередно все остальные участники спектакля, но реплики их, касаются они разбитых в день соревнований окон трамвая или непосредственно футбольных, командных дел, остаются по-прежнему отрывочными, ограниченными флажком и свистком, ритм которых, в свою очередь, определяется (если я правильно уловил) реальной записью недавней игры.

Теоретическое обоснование под выбранную для спектакля форму подводится - и даже озвучивается вслух - следующее: мол, есть сходство между театральным представлением и футбольным матчем, которое проявляется не в последнюю очередь через эмоциональную составляющую, только в футболе она еще и (в отличие от театра, или по крайней мере в гораздо большей степени) непредсказуема, неуправляема; футбол - "эмоции без либретто". Если воспользоваться предложенными категориями и фразеологией, то "Квазифутбол" - "либретто без эмоций". Для меня очевидно, что в "Квазифутболе" выбранная форма обслуживает сама себя - но я и не то чтоб стремился узнать что-нибудь новое о футболе вообще и о краснодарской "Кубани" в частности" - а насколько эта форма в приложении сугубо театральном, художественном неожиданна, оригинальна и тем более увлекательна сама по себе, уже второй вопрос, тем более, что - аналогия еще ближе, чем в случае с "Пермскими богами" - у Волкострелова в чем-то очень сходный прием уже использовался в "Розенкранце и Гильденстерне", только вместо футбольного матча там за формальную, "игровую" основу был взят шахматный турнир (но тоже ведь принципиальное значение в шахматах, как и в футболе, имеет время...):

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3782451.html

Я же и раньше был уверен: футбол - нечто бессмысленное, долгое и скучное; а теперь благодаря спектаклю Дмитрия Волкострелова окончательно в том убедился.

Сейчас нет такого понятия как "актер года", а если и есть, то оно размыто, потому что в свое время выборка делалась по результатам зрительского опроса (писем! честно!) одного-единственного профильного журнала, а сегодня каждый столб претендует на собственную репрезентативность - но если представить, что категория "актера года" вернулась в повседневный культурный обиход, мне кажется, теперь, как минимум в своей возрастной категории 40+, то есть среди артистов моих примерно лет и чуть старше, одним из самых очевидных претендентов на столь почетное звание стал бы Владимир Мишуков.

При этом у Мишукова довольно быстро сложилось амплуа вполне благополучного материально, но замкнутого, мрачного, что-то скрывающего мужчины средних лет - я не припомню его в ролях комедийных, остро-характерных, гротесковых, или, наоборот, романтических, лирических; это всегда персонажи не до конца понятные, с поведением хотя бы отчасти иррациональным. "Слоны"... с этой точки зрения - максимально типичный пример: мишуковский герой Дмитрий здесь - человек бизнеса, но чем конкретно занимается - неизвестно и, стало быть, неважно; по сюжету Дмитрий сначала вернувшись после долгого перерыва в город своего детства (Одессу) ради деловых переговоров, знакомится с дочкой друга и партнера Машей; затем, уже в Москве, встречает еще одну дочку знакомых Свету; и наконец, случай сталкивает его с... Ликой.

Аннотации толкуют нечто невнятное про "лолит", но даже самой невзрослой из трех молодых героинь исполняется 17, на "нимфеток" они не тянут; а герой, в свою очередь, не то что не претендует на сексуальный контакт с кем-либо из троих, но даже принципиально, демонстративно отказывается пользоваться удобным случаем. Так, первая из девушек, Маша, прибегает к нему в гостиничный номер растрепанная, мокрая с улицы, ничего не объясняет, просится в душ и в кровать, настаивает, чтоб взрослый мужчина и друг ее родителей непременно лег рядом с ней (мол, кровать большая, и формулировка "слоны могут играть в футбол" именно к ней относится...), а он не раздевается, рядом лежит, но никаких поползновений. В Москве, как и в Одессе, дочку знакомых герой готов проконсультировать на предмет будущего поступления в вуз, разузнать подробнее о ее интересах, увлечениях, сам он начинает за ней потихоньку следить, подстраивать встречи - заканчивается эта внешне "невинная" слежка в лесу попыткой изнасилования, но насильник - не Дмитрий, а двое выпрыгнувших из кустов случайных отморозков, дядечка же, напротив, выступает спасителем, получив к тому же от нападающего ранение ножом в живот. От потери крови и смерти Дмитрия спасает третья девушка, и выйдя из больницы заштопанный, герой назначает ей встречу, дарит букет цветов, как будто ухаживает, но совершенно, опять же, без романтических, подавно сексуальных поползновений и перспектив.

Собственно, в том и суть: относительно нестарый гетеросексуальный (по умолчанию) холостой (на текущий момент, но о прошлых браках тоже ничего не сообщается) весьма обеспеченный мужчина к симпатичным раскованным девушкам испытывает некое влечение, но либо не сексуального характера, либо настолько подавленное, что в сексуальном плане оно совсем не проявляется. Одновременно герой, будучи далеко не малоимущим, постоянно ищет в магазинах товар подешевле (даже если речь идет о цветах девушкам в подарок!), расспрашивает продавцов на предмет скидок, то есть ведет себя как патологический жмот. Зато в работе он - четок до педантизма, и готов за трехминутное опоздание на деловой коллоквиум задвинуть продолжительную речь философического толка в духе "а если это последние три минуты в вашей жизни"?

Насчет "последних трех минут" идея мне более чем ясна и близка - неясно, правда, как следует относиться к этой черте персонажа в общем сюжетном контексте истории, линейность которой постоянно прерывается, размыкается. Определенно герой на каждой следующей девушке все сильнее зациклен - но едва ли сексуально; плюс к тому его сексуальность и в иных аспектах никак не проявляется - он не ходит к проституткам, не смотрит порно, не мастурбирует... Да не только сексуальность - любая коммуникация для него факультативна, вплоть до того, что общаясь с родителями исключительно по скайпу и не видя их лиц (камера настроена так, что головы отрезаны краем экрана), он переключает изображение в процессе разговора на что-нибудь никчемное типа рекламы.

"Слоны могут играть в футбол" Михаила Сегала перекликаются с "Люби их всех" Марии Агранович -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4108695.html

- пускай для создателей картин эти параллели даже задним числом неочевидны, но "Люби их всех" отчасти кажется "женским" вариантом "Слонов...": у Марии Агранович героиня, меняя личины, перебирает одного мужчину за другим - впрочем, ее аферы-инсценировки носят "коммерческий" характер, и все же корысть определенно не единственная, если не попросту фиктивная их подоплека; у Михаила Сегала герой устремлен к постоянно ускользающему и меняющему "носителя", так сказать, "смутному объекту". Мало того, в финальном эпизоде посреди салона самолета Дмитрия встречает еще один старый друг и тоже просит проконсультировать ребенка-подростка по поводу предстоящего высшего образования - отпрыском на сей раз оказывается сын, но очевидно, что воспринимать эту деталь следует не как указатель на скрытую гомосексуальность героя, но ровно напротив, как абсолютно внесексуальный характер его попыток сблизиться с молодыми людьми, не вышедшими еще из тинейджерского возраста.

Однако если не сексуальный - какой тогда? И смутный объект чего - если не желания, не влечения? Точка приложения любви, заботы, внимания? Да просто - приложения, соприкосновения, причем не физического? И образ героя по природе все же каков - романтичный до пародийности или в подтексте саркастичный до циничной усмешки? Ирония если и присуща Михаилу Сегалу, то прибрана куда-то очень глубоко. Девушек играют актрисы не то чтоб контрастного типажа, но и не совсем похожие, все же довольно-таки различные по имиджу, не спутаешь одну с другой. Зато родители у них какие-то однотипные, безликие (за одного из отцов сам Михаил Сегал выступает, другого коллеге Юрию Быкову доверил). Чего хочет Дмитрий, к чему стремится и от чего старается уйти - вопрос непростой, но потому и фильм, видимо, отчасти цепляет. Хотя скидок Сегал не заслуживает - косить сегодня под Антониони и поздно, и тяжело: экзистенциальные "параболы" с сюжетными лакунами, с умолчаниями, неочевидными мотивировками и иррациональными поворотами развития событий - в кинематографе 20го века отработаны и на уровне почище сегаловского, если чего и не хватает его картинам - то не изощренности, а наоборот, простодушия.

Вот такое я люблю кино про спорт, а не то что унылые "Легенда № 17", "Движение вверх", "Лед" и все эти двурушнические халтурные подделки под бездуховный голливудский стандарт - тут все по-настоящему, посконная, кондовая, аутентичная дикость, но при этом, как водится, с замахом на международный масштаб.

Земляки нижегородского бурлака Варлама сочли его возлюбленную Малику ведьмой и пришлось молодым бежать с Волги до Москвы. Там на Хитровке заприметили бородача-богатыря патриотически настроенный фабрикант Балашов и британский авантюрист Паркер. Первым волгаря взял в оборот расторопный чужеземец - сначала опробовал в кулачных боях, затем предложил поиграть в "ночной мяч", забаву на святой руси новую, до поры не прижившуюся и оттого простым мужикам непривычную. Но у купца Балашова на "футбол" свои виды: слезливо усмехаясь в бороду, Балашов утверждает, что дай только русским мужикам мячик, а уж они так забьют, что мало не покажется.

И мало не покажется! Ведь настоящий антагонист Балашова - не жалкий Паркер, а сам Сатана: такое погоняло у подпольного главаря мафии, окопавшегося в собственном ресторане-борделе под вывеской "Райский ад" (ну первая буковка в слове "сад" плющом заросла...). Туда он, собственноручно забив Паркера насмерть тростью, определяет его вдову, которую Паркер выдавал за сестру - жалко бабу, хоть и англичанка, но Элис сама виновата, за русофобию свою расплачивается, и за женские подлости: вожделела Варлама, намеревалась от Малики избавиться.

Да как не вожделеть, если Варлама играет Владимир Яглыч и борода при нем? В роли его возлюбленной Малики, без которой Варлам забивать не может - Аделина Гизатуллина (видел ее раньше в спектаклях Вахтанговской студии...). Патриота-фабриканта, любителя боев стенка на стенку, цыган и футбола, изобразил с истинно дедморозовским обаянием Дмитрий Назаров - тоже весь в бороде, глаза добрые-добрые, сам плачет и мы все рыдаем. На безвременно погибшего от русской мафии Паркера выписали стареющего Эдриана Пола, чей к середине фильма с экрана исчезает, и предназначенную на гонорары бюджетную валюту можно, стало быть, с...экономить.

На природную англичанку, жену-сестру-проститутку-разлучницу Элис, затрачиваться уже не стали, довольствовались воспитанной у себя в коллективе Олесей Судзиловской. Тем более что как ни крути, а обучающий тренер сформированной Балашовым оперативно "Дикой лиги" - тоже англичанин, пьет, правда, как русский, и через то оказывается пригодным к воспитанию православных футболистов, но артиста все же пришлось нанимать заграничного.

Команда уж действительно мечты подобралась - и в широком, и в узком смысле: "Дикую лигу" составили хитровские воры, бродяги... Усилить состав удалось за счет парочки англичан, хлебнувших русской воли и не пожелавших после смерти Паркера возвращаться на ихний занюханный островок. А какой славный полузащитник вышел из ярмарочного трансвестита Поликарпа, до соприкосновения с большим спортом распевавшего в женском платье арию Снегурочки из оперы Римского-Корсакова за два целковых! Но все обессмыслилось бы в отсутствие ключевого персонажа: балашовский помощник Яша зрителю недостаточно подкованному в вопросах любви к родине может показаться скользким, отталкивающим, а в какой-то момент и подлым - Яков соглашается не разбирая средств, идя до конца, устроить так, чтоб Балашов, отважно державший пари на фабрику, по итогам матча лишился собственности, и когда мануфактура отойдет Сатане, овладеть половиной дела. Но нельзя сомневаться, что эта роль неслучайно доверена отцу Иоанну Охлобыстину: его Яша - не просто преданный родине и хозяину управленец, бери выше, он ветеран Третьего отделения, после ранения (полученного наверняка в схватке с революционерами-террористами, подробности опущены, а жаль...) подвизающийся на гражданке, но бывших сотрудников Третьего отделение, известно, не бывает.. В его же пророческие уста, между прочим, вложены слова о "русской воле", которая англичан навсегда от Запада отвратила - надо полагать, в командировках от Третьего отделения он и в Англии бывал, не новичок, знает, о чем речь.

Мыслимо ли подумать, что при таком раскладе возможен проигрыш?!. Как и следовало, просиживающие белые штаны в "Кофеманiи" хипстеры-космополиты будут посрамлены, а наиболее прозорливыми болельщиками окажутся странники-слепцы, народный футбол одобрит Великий Князь, в честь триумфа в небо запустят белых голубей, а в финальных кадрах на поле воздвигнется чудесным образом крытая арена "Лужников".

Сценарная группа (сплошь проверенные товарищи, с британскими паспортами, но русские душою, не отрывающиеся от корней) идейные акценты расставила исключительно верные в соответствии с генеральной линией, хотя кое-какие концы не сходятся с концами: почему-то из фильма все же следует, что игру придумали англичане, будто не русскую "Дикую лигу", смотришь а еврейский "Гарпастум" - хотя доктора военно-исторических наук убедительно доказали, что футбол изобрели русские божьим промыслом при поддержке царей и Сталина, и даже не футбол, а "ножной мяч", чтоб лишний раз прекрасный русский язык заимствованиями не засорять. Но в целом как раз с языком в "Дикой лиге" полный порядок - чистый, сочный, могучий и свободный русский без какого-либо калькирования, герои только и говорят "подставили нас", "поедем, прокатимся", а пуще того "малость попутали, барыня?", Горький с Буниным не сочинили бы для происходящей в 1909 году истории бы диалогов убедительнее.

С режиссурой, видимо, что-то не заладилось - то есть все отлично поставлено и снято, на уровне второго сезона "Кровинушки" по меньшей мере, но как следует понимать формулировку "при участии Арт Камачо", ху из Камачо и где тут Арт?.. Обычно подобные оговорки используются при замене постановщика на ходу (распространенная в сфере историко-православно-спортивно-военно-духовного кинематографа практика), однако имела место замена на поле или нет, кто кого заменил - непонятно; если имя основного режиссера мне знакомо (жаль не хватило догадливости продюсерам отметить в анонсах - "от создателя "Иуды"), то про "соучастника" я прежде не слыхал, при том что фильмография его включает несколько десятков названий! Помнится, в свое время великая и ужасная Ольга Эдуардовна фотографии Киркорова в газете "Жизнь" подписывала "не мачо, а трепачо" (и впоследствии стала его пресс-секретарем!) - а Камачо ведь не хуже! И как говорит в напутствие камачо молодости нашей британский тренер - "пусть бросают в нас камни, из них мы построим памятник до небес, крепкий, как Кремль".

"За какую болеешь команду?" - спрашивают. Отвечаю - "за "Черешневый лес"!". Вопрос шутливый - трудно найти человека от спорта более далекого, чем я. А ответ, в общем, серьезный - шарф, по которому меня все-таки можно принять за "болельщика" - фирменный, от "Черешневого леса", а ношу я его регулярно. Он удобный, и на вид симпатичный - но вместе с тем неслучайно при мне: сколько лет существует фестиваль - столько лет я на его мероприятия хожу. Начиная с самого первого - и с главного события ранней осени 2001-го года, с посадки черешневых деревьев в Нескучном саду парка им. Горького.



а это уже 2013-й, двор на Большой Ордынке, "ахматовские чтения"



2015-й, ВДНХ



сентябрь 2019-го, "Пер Гюнт", театр им. Вахтангова, премьера в рамках "Черешневого леса"




18 лет спустя

В кино я на такие фильмы давно не хожу (да и вообще в кино почти не хожу), а по телевизору стараюсь смотреть, но "Лед" и по телевизору вытерпеть невозможно. Пытался в два приема, благо "ТВ1000", при безобразном техническом качестве показа, уж если что запузырит, но гонит по два раза на дню. С первого захода меня хватило до момента, когда юная героиня с характерным именем Надежда (спасибо что не Вера...) теряет маму: в роли мамы - Ксения Раппопорт, в роли подросшей впоследствии дочери - Аглая Тарасова.

Надежда идет в фигуристки, но на ее пути помимо суровой внешне, изнутри нежной и суперпрофессиональной тренерши Ирины Сергеевны (очередная командирша женского батальона в фильмографии Марии Ароновой), возникают двое парней. Плохого - смазливого, но самовлюбленного, озабоченного исключительно личной карьерой и духовно чуждого, к предательству таинственностью страстью охваченного партнера играет привычно Милош Бикович, а грубого, туповатого, зато искреннего друга-хоккеиста из бывших фигуристов (однако русские фигуристы бывшими не бывают, кто бы сомневался) Александр Петров, тот и другой тиражируют своих персонажей из картины в картины не то что без внутреннего, но и без имиджевого апгрейда. Когда героиня травмирована и надежды вроде бы нет, именно вульгарный хоккеист поднимет Надежду с инвалидного кресла, да попутно накостыляет товарищам по спортивной раздевалке за некорректные намеки. Тут снова, ввиду предстоящей поездки в Москву на чемпионат, проявится неверный, но привычный партнер - и снова в последний момент на решающих соревнованиях его заменит, выручит девушку душевный хоккеист, шепнув ей посреди катка при тысячах зрителей на ухо: нет, вовсе не "я люблю тебя!", но... "русские не сдаются!" А Бикович с Цапником (последний играет отставленного от дел тренера, которого заменила решительная и чувствительная Ирина Сергеевна) останутся рыдать в раздевалке перед телевизором.

Хореография Олега Глушкова достойна лучшего применения, чем убогая клиповая нарезка на позавчерашние песенные шлягеры (в том числе из репертуара забытого всеми Богдана Титомира!), которая формально сближает "Лед" с жанром мюзикла. Плохо скрытая, беспардонно навязчивая реклама всего, чего только можно (от одежных брендов до цифрового ТВ) в таком контексте уже не сильно раздражает (лучше рекламировать одежу и телепакеты, чем одну святую к родите любовь). У сопродюсера проекта Федора Бондарчука эпизодическая роль забулдыги на скамейке ВДНХ - это когда "правильный пацан" Петров напивается вхлам, запутавшись в своих глубинных душевных переживаниях. Основное действие привязано к Иркутску, так что катаются персонажи в том числе на льду замерзшего озера, лишний раз демонстрируя одновременно и связь с природой, и верность родной почве, пусть даже если эта "почва" - лед. В общем, Надежда выживает последней, а в моем списке определенного сорта режиссеров к Подгаевскому, Асадулину и прочим добавился теперь еще и Трофим... - боюсь и встретиться я с ним.

Леа Перл приехала на конкурс бодибилдеров - накаченные мистеры и мисс в декоративно-купальных мини со стразами демонстрируют мышцы перед публикой и камерами, а без камер глотают таблетки, порошки, ограничивают себя в употреблении воды, и чтобы избавиться от лишних 300 грамм жидкости и пропотеть Леа позволяет себя выебать своему престарелому хромому менеджеру, тренеру или кто он там ей, причем ему тоже нужен не секс, ему нужна победа подопечной в состязании - все для спорта, все для победы!

Помимо специфической темы - я, понятно, мало что знал о бодибилдинге и фильм отчасти восполнил это мое упущение, хотя откровенно говоря, можно было дожить и без лишней информации... - "Перл" отчасти цепляет вниманием камеры к фактуре человеческого тела, и не только упругим (по-моему страшно уродливым...) ягодицам, бедрам, предплечьям, но прежде всего кожи, до мельчайших волосков и пор... Но на этом тоже полнометражную картину не построишь. Оттого очень быстро история скатывается в весьма тривиальную и сугубо женскую - бабскую - мелодраму. На состязаниях вдруг объявляется бывший муж Джулии (как на самом деле зовут героиню, Леа Перл - ее "творческий псевдоним"), и не один, а с маленьким сыном Джозефом. Когда-то Джулия родила ему ребенка, на чем он настаивал, они разошлись, но после смерти матери хипповатый безработный и бездомный мужичонка не в состоянии содержать мальчика, ни даже присмотреть за ним как следует.

А по регламенту соревнований участница иметь детей не может, и перед бодибилдершей встает дилемма, как перед героинями картин итальянского неореализма, распространенная также в сегодняшней модной "социалке" (типа русско-казахской "Айки"): или с ребенком возиться - или что-то делать на перспективу, идти вперед. Не слишком-то женщина-режиссер проблему заостряет, наоборот, постепенно сводит ее на сопли, позволяя героине и победить в конкурсе, и дать волю материнскому инстинкту. А вот среди мужчин чемпионом выходит русский богатырь в маске супергероя кинокомикса!

Старик после пяти инфарктов корчится на поле для гольфа, вспоминая, как в детстве выступал помощником чемпиона, чем и вдохновился до конца дней... Ну ладно, бейсбол для американцев - ихнее все (см. "Человек, который изменил все"), понятно что футбол и хоккей виды спорта всемирно популярные, но, блин, гольф... Между тем как материал для спортивной драмы знатный левак-правозащитник, без пяти минут подрывник-смертник, в случае гибели просивший считать себя коммунистом, но сытно доживший до благородных седин Роберт Редфорд отчего-то выбирает самую буржуйскую забаву, и - может, в силу невеликого режиссерского таланта - отнюдь не в качестве повода для сатирического изобличения загнивающего капитализма, но рассказывает ее на голубом глазу, как историю честной борьбы и великой победы.

Джунна, герой тупорылого, но на тот момент еще молодого Мэтта Дэймона - ветеран войны, еще первой мировой. Он уходил сражаться как герой и звезда, чемпион по гольфу 1916 года, прославившийся и запомнившийся каким-то немыслимым ударом (я мало понимаю в спорте и не способен оценить его уникальность), но там, на фронте, чевой-то перепугался и вернулся сломленным, конченым человеком, до кучи пьяницей. Дома он оставил девушку, самую завидную невесту окрестностей, дочь местного магната и красавицу Адель, которую играет одна из моих любимейших киноактрис и тоже молодая, красивая, обаятельная (еще не додумавшаяся уродовать себя ради сомнительных кинопремий) Шарлиз Терон. С началом "великой депрессии" наследство Адель пришло в упадок и построенный ее покойным отцом гольф-клуб оказался на грани разорения, но не желая его продавать за долги Адель затевает чемпионат с участием звезд гольфа, который должен привлечь внимание к заведению. Джунна необходим для осуществления плана еще и как местный уроженец, свой для жителей Саванны, где происходит действие. Но он предпочитает пить по кабакам, и будущий старик с инфарктами, а тогда еще маленький Харди, сын друга юности Джунны, берется его уговорить. Однако и ребенку опустившийся чемпион не внял бы, если б не чудесное появление Багера Ванса.

Кто такой Багер Ванс - можно лишь догадываться, но догадаться, впрочем, нетрудно. Тем более что Багер этот чернокожий и играет его Уилл Смит. Исчезнет он так же неожиданно, как появится, и по большому счету не фиктивный фантасмагорический афроамериканец, но вполне бледнолицый отрок сподвигнет травмированного ветерана на чистую победу - благодушные и готовые уступить сильнейшему сопернику в честной борьбе конкуренты (колоритный Брюс МакГил и безликий Джоэль Гретш) склоняются в почтении. С девушкой чуть сложнее, но и Адель никуда не денется. А уж Харди через всю жизнь пронесет пережитое, ведь именно он в отсутствие Багера Ванса завершит его миссию и подтолкнет Джунну к "великому свершению". В чем находит величие чемпионата по гольфу революционер и правозащитник Редфорд я так и не понял, но может быть и ему как все-таки, несмотря на передовые взгляды и многолетнюю изнурительную борьбу за счастье трудящихся во всем мире, остающемуся американцем, ничто человеческое не чуждо?

Так часто по разным поводом употребляю я в описании содержания русскоязычных фильмов формулировку "какие-то люди очень долго шли по полю", что иногда забываю - моя мама описала подобных образом вполне конкретное произведение, а именно дебютный полный метр Александры Стреляной "Суходол". С тех пор Александра Стреляная далеко ушла от сухопутной тематики ближе к воде и "Порт" после "Невода" и "Моря" уже третий ее шаг в данном направлении.

Тренер по боксу Геннадий в аварии теряет жену, а его дочь-пианистка, еле выжив, остается неходячим инвалидом, но хотя надежд на выздоровление мало, отец и сама девушка продолжают бороться, заниматься, упражняться. Желают упражняться в спортзале, рассчитывая заработать уличными боями без правил, Геннадия и его товарища Рафаэля - "как черепашка ниндзя", повторяется на протяжении фильма не раз - двое приятелей, портовых рабочих, один сибиряк, другой с Урала, соединенные общий мечтой. Но простых нормальных ребят вовлекают в криминал новый знакомый и его девушка-цыганка Тина, с которой у одного из парней начинается роман. Хотя инвалидка на растяжках тоже без мужского внимания не останется.

За счет конвульсивного ритма "Порт" старается казаться жестким, брутальным, но выходит по бабски-истеричным, дерганым, но его надроченная энергия пропадает вхолостую. Изъясняются персонажи на смеси фраз примитивных, будто заимствованных из людоедского сленга, и витиеватых, претенциозных, только что не рифмованных "афоризмов" пошиба рэпперской графомании, к примеру, когда бандиты и спортсмены по наводке Тины заявляются грабить старика-антиквара и грозят убить его собаку, совестливый спортсмен не ограничивается выкриком "не трогай собаку" - о нет, он скажет веско: "не трогай божью тварь".

В эпизодической роли старой цыганки выступает Роза Хайруллина, которая еще в "Суходоле" у Стреляной "по полю ходила"; отца-вдовца травмированной девушки играет Алексей Гуськов; главаря бандитов - Михаил Евланов - все проверенные товарищи. Портовых спортсменов с пистолетами изображают коротко остриженные (допустим, им идет) новобранцы, но и они не жалкие букашки. Самый характерный для фильма Стреляной момент, конечно - любовь грубого парня и возвышенной девушки: безногая пианистка и безмозглый боксер - они, если честно, как дельфин и русалка, но не зря же на фризе спортзала начертано: "Самое главное - дух".

Поэтому когда в финале обманутая Тина заявляется на тренировку с пистолетом, требуя денег, и устраивает стрельбу, паля и в девушку, и в ее отца - выходит лишь к лучшему, и пуля, попавшая обездвиженной в ногу, не убивает, но "пробуждает ее". "Жжет? Значит будешь ходить!" - вот буквально так. Наверное, это даже круче, чем в фильме, где отец Иоанн над ребенком-паралитиком измывался, чтоб тот, значит, открыл в себе силу духа и преодолел слабость тела: там, по крайней мере, обошлось без огнестрела, а здесь вот - и цыгане, и пальба.

"Девчонка всегда кому-то принадлежит, если она твоя, она тебя дождется" - уверял подельник, предлагая приятелю бежать, ну хотя бы в Индию. А зачем бежать, зачем ждать? И вот уже под "Песню Сольвейг" боксер пианистку тащит на закорках - да, она своими ногами ходить не может пока, но девушке, которую любимый буквально на руках готов носить, и четвероногая божья тварь позавидовала бы!

Русскоязычное прокатное название скорее отталкивает своей тривиальностью, а конкретика в оригинальном The Catcher Was a Spy, пожалуй, еще сильнее, потому что речь идет об игре в бейсбол и соответствующей терминологии. Мо (Морис) Берг - кэтчер (вот ей-богу не знаю, что это значит, при том что фильмов про бейсбол смотрел вроде немало...), к середине 1930-х завершивий спортивную карьеру по возрасту. Еврей и полиглот, выпускник Принстонского университета, работавший в годы войны на секретную службу, из которой позже возникла ЦРУ - так о нем можно сказать с большей или меньшей определенностью. Фильм и книга, положенная в его основу, представляют Берга также скрытым гомосексуалистом, интеллектуалом и чуть ли не философом - хотя может быть он не женился на девушке Эстелле (стареющая, как и все остальные, Сиенна Миллер), с которой сожительствовал, просто потому, что не желал себя стеснять, мало ли. Поводом обратиться к фигуре Берга становится спецоперация особого подразделения госдепартамента США, в рамках которой бывший бейсболист отправился втроем с ученым, тоже евреем (Пол Джиаматти) и суровым военным (снова не повезло Гаю Пирсу - роль невзрачная, зацепиться не за что) в Италию к профессору Амальди (эпизод Джанкарло Джаннини -отвлекаясь от ужасов войны за окно, физик чистит механизм старого велосипеда), а затем нелегально в Швейцарию, куда с помощью профессора Шерера (проходной Тома Уилкинсона) планировалось выманить из Германии под предлогом лекции Вернера Гейзенберга (Марк Стронг) и, если понадобится, убить, пока он не создал для нацистов атомную бомбу.

Развязка, посвященная непосредственно общению Берга с Гейзенбергом в Цюрихе, выходит куцая - вероятно, фактов нет, а продумана эта часть сюжета халтурно. Так или иначе агент не спешит убивать ученого - предпочитает убедиться, что Гейзенберг в душе антифашист, что создание бомбы для Гитлера он сознательно саботирует, оставаясь патриотом свободной Германии. Гейзенберг вообще личность загадочная, полумифическая, привлекающая внимание не только историков науки и специалистов-физиков, но гуманитариев, литераторов, драматургов: наряду с Нильсом Бором и его женой он стал героем знаменитой пьесы Майкла Фрейна "Копенгаген" (ставилась в МХТ и БДТ), и тот же "принцип неопределенности Гейзенберга", который Фрейном метафорически осмыслен с аспекте морально-этическом, в фильме Левина используется проще, как элемент для построения шпионской интриги. Но главный герой здесь все-таки не видный ученый, занимающий этически двусмысленную позицию (поразительно, насколько евреям, добровольно, в охотку работавшим на русских людоедов, все сходит с рук по умолчанию, а немец в Германии остался, не бросил свою страну в трудный час - ууу, фашист недобитый...), но спортсмен-агент - еврей, гомосексуалист и настоящий патриот Америки.

Собственно, все самое интересное в "Шпионской игре" происходит до того, как Мо Берг становится шпионом. Его подозревают в гомосексуальности члены бейсбольной команды, любимая девушка Эстелла (после командировки в Европу они не виделись больше, в 1945-м Эстелла вышла замуж за моряка...) и начальник разведслужбы, принимающий его на работу - Берг не прокалывается ни разу: "я умею хранить секреты!" Но Пол Радд, для амплуа и типажа которого скрытый гомосексуалист намного органичнее, нежели супергеройствующий человек-муравей, потухшим взглядом и потасканной физиономией альтернативы не оставляет. Что не мешает герою побеждать противников, соперников, конкурентов не только мощью интеллекта, но и силой воли, будь то мирового уровня ученый-физик или нанявшиеся в проводники на границе итальянские контрабандисты.

Кем и каким бы ни был реальный Мо Берг, отказавшийся от президентской награды без объяснения причин и ушедший из разведки, чтоб тренировать молодых бейсболистов, герой Пола Радда - человек, обыгрывающий всех в бейсбол, в шахматы и в шпионской игре тоже, что позволило Гейзенбергу остаться в живых, не быть убитым американцами и даже, что обернулось бы для него куда более страшной бедой, не попасть после войны в лапы к русским. Тем малопримечательная с точки зрения формы, киноязыка лента Левина и хороша - в центре ее невзрачный внешне и внутренне в себе неуверенный, но значительный человек, способный принимать правильные, выигрышные на перспективу решения. Надо только иметь в виду, что Берг и Гейзенберг приходят к взаимопониманию, играя по единым правилам и нацеленные на общий результат, на мир, на прогресс - а вот столкнись они с каким-нибудь майором Уконтропупенко... Впрочем, на долю русских всегда хватало продажных евреев, готовых украсть любые, ядерные в том числе, секреты у пригревшей их страны, и передать дикарям, не способным ничего изобрести самостоятельно.