Category: животные

Category was added automatically. Read all entries about "животные".

маски

Веретьево

Подобно храброму Ван-Гугену из новеллы Бориса Житкова, могу долго, чуть ли не годами о каком-нибудь месте думать, планировать, даже собираться - зная, что никогда там не окажусь... А про Веретьево буквально неделю назад впервые услышал - и вдруг туда попал, хотя не ближний свет, конец Московской области, без пробок и остановок около двух часов езды! Место явно "раскручивается" и не пустует - даже по понедельникам, но честно говоря, прелестей ночевки там я не догоняю (впрочем, и не пробовал, и не хотел), а вот заглянуть на несколько часов, походить, оценить "креатив" - пожалуй, да, стоило, при всех возможных сомнениях.

Попали даже на "ферму" - это отдельная территория, с противоположной стороны дороги от "арт-усадьбы" собственно, и тоже немаленькая, там живут олени разных видов, а также всякая живность типа домашней птицы; с оленями можно погулять в вольере, они, конечно, симпатичные, но аттракцион "в гостях у Бэмби" мне подпортили злоебучие слепни, которые не оставляют в покое ни на секунду, норовят забраться буквально в трусы (совсем как иные театральные деятели), ну и большинство разновидностей оленей от жары попрятались, так что от посещения "фермы" впечатления у меня смутные, к тому же я там устал дико.

Усадьба же располагается на территории бывшего пионерского лагеря и мне как ветерану пионерии особенно любопытен был "креатив" по освоению пионерской мифологии (так или иначе она предпочтительнее "свадеб с гусарами" и тому подобного общепринятого ныне военно-православного энтертеймента!) через формат премиального буржуйского спа - а надо понимать, что дизайнерские "домики" вожатых и проч., не говоря уже о стилизованных и иронических арт-объектах ("бывший памятник Павлику Морозову", от которого будто бы лишь обугленные ступни сохранились; статуи Аленушки над прудом и картонные фигурки персонажей советских мультиков, прислоненные к деревьям; парковка "Тимуровцы" и скворечник с надписью-цитатой "дом свободен, живите кто хотите" из "Простоквашино", гигантский, наконец, монумент Чебурашке у реки; плюс соответствующий тематический "мерчандайзинг") лишь декорируют рекреационную среду вполне типичного современного загородного пансионата, с баней (мы даже заглянули походя в эту "парнушку", как она тут называется, застали там разгоряченную компанию, впрочем, относительно дружелюбную), катанием на лодках, мини-пляжем и проч. Ресторан, между прочим, закрывается в девять - раньше, чем в пионерлагере трубили отбой! И еще у нас в лагере раннеперестроечного периода (я всего раз сподобился, мне хватило) была не только линейка утром, но и вечером дискотека, обязательная (!) для посещения - "Веретьево" же, вопреки ленинским, коммунистическим идеалам, делает упор на частную жизнь и отдых либо индивидуальный, либо небольшими компаниями.

С этой точки зрения "парнушка" стоит Чебурашки, как едва ползающие - разжиревшие от переедания и лени - свободно по территории усадьбы кролики стоят маралов, муфлонов и прочих "бэмби" на "ферме" в комплекте со слепнями. Самое же притягательное на мой личный вкус здесь - "тропа Александра Бродского", открытая, кстати, совсем недавно, пару недель как всего: мостки, проложенные архитектором-дизайнером над зарослями и болотцами, с подсветкой, особенно увлекательно по ним гулять впотьмах, после заката, это уже почти театр (ощутил себя внутри гениальной "Вещи Штифтера" Хайнера Геббельса - но там среда воссоздается средствами театральной машинерии, а тут все натуральное!), благо в закутках открываются небольшие строения, выгородки, будочки (тоже нависающие над землей или водой с цветущими кувшинками), типа "приюты отшельников", с книжными полками и небольшими лежанками, но, полагаю, все в том же буржуазном формате, арендованными платежеспособными "пустынниками" за отдельные и вряд ли маленькие деньги. Вход на территорию по будням, к счастью, бесплатный (не считая фермы), спасибо и на том.

( Collapse )
маски

телевизора-то у вас нет: "Не горюй!" в театре Около дома Станиславского, реж. Юрий Погребничко

Полное название спектакля на текущий момент - "Не горюй, заяц!", но до официальной премьеры еще больше трех недель и оно может двадцать раз поменяться, как поменялось сегодня, когда его сыграли под замену, так что даже программку в последний момент переписывали. Когда-то, насколько я знаю (но уже не помню... смысле - не застал его и не видел), в театре "Около" шел спектакль-диптих "Советская пьеса" по той же самой одноактной драме Семена Злотникова "Два пуделя" (вернее, по двум пьесам, и это была одна из них), но пьесу "про собак" знаю хорошо, в 90-е она, рассчитанная на двух возрастных актеров, была востребована антрепризами (я смотрел вариант с Ириной Алферовой и Львом Дуровым), впервые же, если не путаю, в рамках триптиха "Надежды маленький оркестрик" ее поставил в начале 1980-х Сергей Арцибашев на Таганке (и удивительно, однако спустя много лет, тоже в антрепризном варианте, я и эту "тройчатку" успел поглядеть!!). В постановке Юрия Погребничко, впрочем, основа Семена Злотникова опознается с бОльшим трудом, зато каждую минуту из "50 и 1" (таков официальный хронометраж действия) узнаваема эстетика "Около".

Огороженный проволокой (и чуть ли не колючей лагерной по обыкновению) заснеженный дворик по факту представляет собой огромную, потенциально двуспальную перину, похоже, давно не использованную "по назначению", но просто от времени пришедшую в ветхость, негодность, с вылезающим из разорванного покрытия "снежным" пухом, и с недвусмысленно из-под нее, словно из-под сугроба, торчащими лагерными ватниками. Когда-то, но очевидно, что тоже не вчера, поблизости случился новый год, но время тут обиделось на всех, о былом празднике напоминает обрывок электрогирлянды и сбитая с макушки отсутствующей елки, сваленная в помойку "рубиновая" звезда, возле которой, как если б над пионерским костром (от пионера гипсового паркового, впрочем, остались лишь обрубки ног на постаменте - "статуя"-фетиш, постоянный элемент оформления почти всех спектаклей театра), греют руки не очень юные персонажи. В срочно переписанной программке они указаны по именам (совпадающим с именами актеров-исполнителей), но на сайте еще остались их "настоящие" обозначения - Японка (Элен Касьяник), Заяц (Алексей Чернышев), Дворник (Юрий Павлов), Два медведя, Ежик... а также Лыжница и Фигуристка (из которых первая лыжи несет на весу, а вторая катается вокруг дворового сугроба-драной перины на роликах).

Разумеется, Дворник, "подыгрывая" себе на снегоуборочной лопате, напевает бардовские песенки (про снег, про снег...); а Ежик - пока на задней стене возникает его графический двойник из мультика Юрия Норштейна - читает стихи Бориса Рыжего, "как хорошо мы плохо жили" и т.п. Внутри пьесы Злотникова тоже обнаруживаются, разрастаются "рефрены", дополненные письмами от заведующей литературной части к драматургу и саркастичными в адрес завлита филиппиками. Плоская мелодраматическая сценка Злотникова с участием жителей многоэтажек спального района - Японки в кимоно и Зайца в ушастой шапочке для детского утренника - пренебрегая риском штрафа, выгуливающих домашних пуделей в неположенном месте, и обсуждающих возможную собачью случку с пристрастием и надрывом, более подобающими вопросу обустройства собственной личной и семейной жизни ("порода у нас хорошая", но она интеллигентка и у нее Чапа, он работяга и у него Даккар, вместе им не сойтись), прорастает меланхолией козловских сказок о Ежике и Медвежонке, усиленной грустью-печалью, исходящей непосредственно от Юрия Погребничко; Рыжий и Набоков, а также цитаты из дореволюционной грамматики Смирновского (включая и хрестоматийный эпиграф, взятый оттуда Набоковым к "Дару": "Россия - наше отечество. Смерть неизбежна"), плюс, вместо отсутствующего у героини-интеллигентки телевизора - "ящик" в буквальном смысле, сколоченная из досок магазинная тара, из которой Зайцу транслируют "Семнадцать мгновений весны" - идеальный рецепт "каши из топора", дежурного блюда "Около": каша со вкусом изготовлена, хотя топор, как водится, малость недоварился.
маски

"Храм настоящего. Соло для осьминога", Vidy-Lausanne-Rimini Protokoll-ShanjuLab, реж. Штефан Кэги

На самом деле по факту это никакое не соло - всю дорогу женщина мудрует над заключенным в аквариуме головоногим, типа она с ним в диалоге, но в действительности она ему то Рильке через стекло читает, то, засунув в воду руки, дергает за щупальцы. Предполагается, что осьминог доволен и тетке "подыгрывает" - однако, хотя у него много сердец и еще больше присосок, сомневаюсь, что, во-первых, так легко развести его на Рильке, а во-вторых, что кому-то понравится, если его руками без спроса трогать, тетку саму бы подергать за титьки, декламируя Рильке, и поглядеть, понравится ей или нет, особенно в свете фемоптики и новой этики.

При том формат спектакля вроде как любопытен - только одно дело па де де с экскаватором, где перформер выступает на пару с машиной, ну или какие-нибудь опыты по драматическому взаимодействию человека с компьютерными и компьютерными программами, а другое, терзать какое-никакое, но живое существо, и пусть я совсем не "зоозащитник", и вообще против эко-активистов (эко-террористов, сказал бы даже), но по мне "эксперимент", представленный Штэфаном Кэги, сродни цирковым шоу, где братья Запашные таскают за хвосты тигров, с той разницей, что хищная кошка хотя бы теоретически способна откусить мучителю голову, а осьминог мало того физически беззащитен, так от его имени еще и всякую идейную хуйню человеческими словами на разных языках озвучивают! Самое же смешное, что я вспомнил, как несколько лет назад Штэфан Кэги ("Римини Протокол") участвовал на площадке Театра Наций (вот уж где любят без спроса руками хватать кого ни попадя!) с театрализованной дискуссии "Магазин идей", которую вел Константин Богомолов, по обыкновению провоцировавший ход разговора (а это он умеет и с годами только усовершенствовал мастерство...), сбивая его на всякие экстремальные обочины; вот там среди прочих всплывал замысел спектакля с медузами -


- еще и потому ассоциация пришла на ум, что осьминога в "Храме настоящего" сравнивают с медузой (чуть ли не сам себя он и сравнивает, хе-хе!). В остальном - форматный спектакль, довольно эпигонский по отношению к открытиям, к примеру, Хайнера Геббельса. Соработники Кэги по проекту - Юдит Загурски и Наташи Кёттель (последняя, если я правильно понял, как раз и распускает свои липкие щупальца в аквариуме...) - то ли актуальные художницы, то ли зоотехники; впрочем, к животным лично я бы таких "артисток" на пушечный выстрел не подпускал; а на сцене пусть делают, что в голову взбредет, если еще и смотреть находятся охотники.
маски

не все коту похмелье: "Бальзаминов" А.Островского, Воронежский камерный театр, реж. Михаил Бычков

Про взаимосвязь и цельность спектаклей Михаила Бычкова можно порассуждать отдельно, меня же всякий раз удивляет, насколько они отличаются друг от друга внешне - чего ожидать, заранее не предугадаешь, и тем интереснее. Смотрел я "Бальзаминова" и думал: наверное, для "Антигоны" Ануя или "Дяди Вани" Чехова сходные приемы не подошли бы, ну так "Антигона" и "Дядя Ваня" решены Бычковым совершенно иначе, а персонажам Островского подробно детализированная и слегка гиперболизированная "современность" очень даже к лицу!

Причем и роли, сочиненные автором под амплуа "комических старух", в воронежском спектакле не превращаются в карикатуры, удается обойтись без дурно понятой "смачности", от этого и мамаша Бальзаминова, и Матрена, и сваха не делаются пресными, наоборот, в узнаваемости их интонаций и жестов становятся еще смешнее, но и как-то роднее, ближе... Да и не "старухи" они - хотя мать, Павла Петровна (Татьяна Чернявская), конечно, пенсионерка, на пару с Матреной (Наталья Шевченко) привычно впяливающаяся в мелькающий на экране старого кухонного телевизора импортный боевик, по поводу его сюжета не заморачиваясь, а думая о своем; но вот сваха Акулина Гавриловна (Тамара Цыганова) - и бодра, и моложава; а уж про вдову Белотелову (Малия Малишевская) и говорить нечего - кроме как признать, что с ней Бальзаминову крупно повезло!

Сам заглавный герой (Михаил Гостев), спросонья босиком и в трусах шлепающий на кухню к маменьке, но мечтающий, какой бы он издал указ, если был бы царем - тут персонаж чуть ли не сказочный, вернее, мифологический, еще точнее, архетипический; правда, сдается мне, что его фантазии в развитии на перспективу не столь уж безобидны и милы... - но в этом направлении режиссер не мыслит, представляя героя трогательным и, в общем-то, симпатичным... этаким далеким от прозы жизни поэтом в душе. Однако актерские работы здесь прилагаются к технологиям по европейской моде - двухэтажная декорация (сценограф Николай Симонов) состоит из четырех комнат-"ячеек", прикрытых экранами: пока в одной непосредственно разворачивается действие, на внешнюю "стену" остальных транслируются крупные планы - не все углы одинаково хорошо просматриваются из зала, но камера Алексея Бычкова с просцениума (еще один оператор снимает из-за кулис) захватывает и фиксирует то, что может ускользнуть от глаза.

А текст пьесы - кстати, поймал себя на том, что постановок и "Женитьбы Бальзаминова", и тем более остальных, частей трилогии практически не знаю, то есть припомнил за двадцать примерно лет одну антрепризную, одну студенческую (ту и другую видел давным-давно, их уж след простыл), из репертуарных московских театров на ум приходит только "Сатирикон", где спектакль Марины Брусникиной тоже назывался "Бальзаминов" (и тоже, естественно, сошел со сцены) - используется в постановке Воронежского камерного театра с минимальными адаптациями реплик, и это создает дополнительный комический эффект, с одной стороны, а с другой, за редким исключением вовсе не режет слух, поразительно; цепляешься скорее уж за отредактированные детали, вроде того, что Лукьян Лукьяныч (Василий Шумский) заставляет Бальзаминова переодеться, чтобы проникнуть к Анфисе и Раисе (Анастасия Новикова и Людмила Гуськова), в оранжевый комбинезон сантехника, сам же обещает в случае неудачной авантюры уехать... в Донбасс; ну кареты, ясно, превратились в автомобили; и маменька с Матреной называют Ивана Яковлевича "экстрасенсом" (между прочим, исторический Корейша, прорицатель из сумасшедшего дома, лежит на погосте от меня через дорогу - ну если что...).

Тогда как бытовая обстановка - и кухни Бальзаминовых, и спальни Белотеловой (сваха попутно выполняет функции массажистки) - полностью "актуализирована", свахе в нашей дни без мобильника с фотокамерой никуда, а что касается Анфисы с Раисой, их образы еще и заострены до гротеска, поскольку сестры оказались девушками пусть и современными, зато "восточными", акцент, шаровары в блестках, кальяны, танец живота и все дела, но понятно, отчего братья их держат взаперти с одной только еле-еле по-русски говорящей Химкой (вот небольшая, а все же колоритная роль Марины Погорельцевой мне из правой части первого ряда почти исключительно в формате "кино" досталась) и почему им столь близка традиция «похищения невест».

Финал же буквально приподнимает, превозносит героя, отрывает его от земли - на видеопроекции Бальзаминов воспаряет из маменькиной кухни к супружеской спальне, где вместо обоев репродукция васнецовского "Ивана-Царевича на сером волке" во всю стену, но и там, уже на брачном ложе, достигнув вроде бы единственной своей заветной цели "жениться на богатой", мечтать не перестает, уж так он "поэтически" настроен, и продолжает перебирать про себя пословицы и поговорки (из названий других комедий Островского и не только), которые у него, засыпающего, в сознании постепенно начинают путаться, складываясь в новые, парадоксальные, иногда нелепые - не все коту похмелье, сердце не порок... - но по сути небессмысленные, а напротив, образные, метафоричные контаминации.

маски

тот кто сидит в пруду

У лефортовской ондатры с тех пор, как я с ней познакомился, случилось пополнение семейства. Самого отважного и прожорливого детеныша назвали Сережей - в честь лирического героя одноименной песни Валентины Толкуновой. Поедая траву без оглядки на обстановку вокруг и разрешая кому ни попадя гладить себя по загривку, Сережа рискует... Да и помимо угрозы от безмозглых двуногих есть опасность, что маленьких ондатриков склюют крупные птицы. Но пока что наблюдается идиллия.





маски

"Бастард!" по Б.Виану, Duda Paiva Company, Нидерланды, реж. Дуда Пайва

Тринадцать лет назад Дуда Пайва, окопавшийся в Нидерландах бразильянец, первый и последний, насколько я понимаю, раз приезжал в Москву - тогда Москва (и я в том числе) увидела "Ангела", который, вопреки ожиданиям, порождаемым ассоциациями, оказался совсем не милым и отнюдь не простым, но жестким, довольно мрачным (хотя не без юмора) и при том весьма изощренным с точки зрения техники, работы актера с куклой:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/1031013.html

"Бастард!" спустя несколько лет (в 2013-м, судя по всему, году) был показал на фестивале в СПб - номинально он отталкивается от романа Бориса Виана "Серцедер", но если тут и можно говорить о наличии сюжета, то скорее вне связи с обозначенным первоисточником. Актер в спектакле один - сам Пайва, а персонажей больше. Главный герой попадает в некий ирреальный мир, представляющий собой помойку, свалку мусора, в основном полиэтиленового, среди которого обитает старая, безногая и полуголая, с обвислыми титьками балерина, а при ней ее "особенный друг", как она его аттестует, существо еще более уродливое, но и более безобидное, чем старуха, которая сразу берет "пришельца" в оборот и требует от него, чтоб он, во-первых, нашел пропавшую кошку, а во-вторых, приготовил ей чай.

Вместо искомой кошки, раскапывая мусор, сперва герой находит (среди прочего) мертвого младенца, а кошку потом, как и чайник, извлекает из поролоновых тел персонажей, которыми, надо признать, Пайва, будто «сросшийся» со своими подопечными, управляет лихо, виртуозно, иногда одновременно двумя. Совокупление со старухой, которой понадобились ноги залетного молодца - забава для аудитории позврослее, а голова коня на ноге (так герой, видимо, прибыл на свалку...) и кошка на руке, буквально на глазах из комка поролона оформляющаяся в узнаваемый объект - аттракцион универсального воздействия, способный порадовать и малолеток. Плюс к детским и взрослым радостям Пайва, конечно, желает сказать нечто типа "важное" о современном мире в свойственном подобным ему левацком духе, но помоечный душок способен перебить затхлость идеологическую, что спектаклю идет, пожалуй, на пользу. 
маски

"Носороги" Э.Ионеско, ТЮЗ им. А.Брянцева, СПб, реж. Николай Рощин и Андрей Калинин, 2016

- Ах, виноват... А может быть, он из зоологического сада убежал, этот носорог.
- ...Ведь у нас в городе нет зоологического сада с тех пор, как чуть ли не все животные передохли от чумы. А было это когда-то давным-давно...

Первая постановка "Носорогов", которую мне случилось увидеть "живьем" без малого тридцать лет назад (не считая телеспектакля, благодаря которому я изначально узнал о существовании Эжена Ионеско, и кстати, автор тогда еще здравствовал!), была как раз питерской - Владимира Левшина в театре "Комедиант", но даже не имея возможности сравнивать, я в ней выдающихся достоинств не разглядел. С тех пор чьих только "Носорогов" - на удивление репертуарная пьеса! - не попадалось мне на глаза: от Марка Розовского до Роберта Уилсона (из Румынии), от Ивана Поповски в "Мастерской Фоменко" до Эммануэля Демарси-Мота (из самого Парижу - и этот был самый тупой и скучный спектакль среди прочих!).

А постановки Николая Рощина я смотрел регулярно, пока он работал в Москве со своим объединением "А.Р.Т.О", сперва на площадке ЦИМа, потом на собственной сцене у Сретенского бульвара... Но по-моему только в Петербурге как режиссер и художник он себя проявил в полной мере, как минимум раскрылся заново. Увы, его обещанный александринский "Сирано де Бержерак" из-за карантина до Москвы не доехал и в интернет не попал, но ввиду того же карантина ТЮЗ им. А.Брянцева транслировал запись "Носорогов" - пожалуй, наиболее неординарной версии пьесы, с какой мне доводилось сталкиваться.

Причем дело не в оформлении, не в решении пространства - сценография и рассадка не вполне конвенциональные, но этим сегодня не удивишь: зрителям, сидящим прямо на сцене, определено место внутри круга, по периметру которого оборудован подиум, а задник, тоже по всей окружности этого подиума, служит "экраном" для своего рода "театра теней", хотя "теневые" приемы используются здесь не слишком широко. Гораздо более явная и важная неожиданность заключается в работе с текстом. Местом действия становится нечто вроде гериатрического центра, основные персонажи превращаются в его пациентов, в начале они лежат на койках под капельницами, а ухаживают за ними ассистенты, из них две девушки в традиционно-религиозных мусульманских платках. Тут же, не отходя от "палаты", разыгрывается первый акт, сценка в "уличном кафе", с участием все тех же пациентов. Первая картина второго акта практически целиком купирована, за счет чего спектакль не только прибавляет динамики, но и становится более лаконичным, а также камерным: дальнейшие эпизоды - в квартире Жана и в комнате Беранже - вовсе не предполагают многолюдья и участие дополнительных персонажей (пускай при таком раскладе упоминания Жана и Дэзи в дальнейшем о событиях на работе у Беранже не привязаны ни к чему и могут быть не вполне ясны).

Но главное - интермедии, добавленные к пьесе. В меньшей степени, если честно, поражает воображение стилизованное телевизионное ток-шоу с двумя "экспертами", из которых один за, а другой против носорогов - может и в тему, но уж больно отдает эстрадно-капустническим форматом. А вот момент, когда одного из персонажей первого акта буквально и наглядно топчет носорог, и не просто затаптывает, но еще по ходу успевает обгадить - и сделано это без натурализма, но с нарочитой "наивностью", носорога изображают два актера внутри "шкуры" - по-моему и остроумен, и в тему. Так что после него все-таки физиологичное превращение Жана (с глиной и маской - решение этого эпизода напомнило мне спектакль Ивана Поповски...) смотрится хуже. Но в целом носорожьи головы как элемент не буквализма, но именно театральной условности, сочетающийся и с тенями, и с видео, работает неплохо.

И все-таки прежде всего образ спектакля складывается из заданной изначально ситуации - еще и исполнители заняты в составе преимущественно возрастные, не только Беранже (Игорь Шибанов) и Жан (Борису Ивушин), но, что довольно рискованно, и Дэзи (очень интересная Татьяна Ткач - я плохо знаю труппу ТЮЗа им. Брянцева и по трансляциям просто открываю ее замечательных артистов!). Нашествие носорогов - данность из пьесы, но стоит признать, с 1959 года, когда Ионеско ее опубликовал, театр научился переваривать сюжеты куда фантастичнее и намного абсурднее; тогда как мир, подвергающийся этому испытанию и не способный его выдержать, в спектакле заметно отличается от самых худших фантазий, которые только могли прийти в голову даже такому мудрому, прозорливому драматургу и мыслителю, как Эжен Ионеско, в середине прошлого века; это мир состарившийся, почти утративший активность и дееспособность, живущий на последнем дыхании либо, как главный герой, Беранже, готовый, тоже не заглядывая далеко вперед, плюнуть на себя и не заботиться о будущем.

Не знаю, так ли видят авторы спектакля, может они вкладывают совершенно противоположный смысл в свое произведение, но факт - я сужу, опираясь и на знание текста, и на зрительский тридцатилетний опыт общения с ним через разные постановки - привычнее считать Беранже, во всей его безалаберности, несовершенстве и где-то ущербности, героем чуть ли не романтическим, проявляющим стойкость до последнего, способным держаться, отказываться от капитуляции, пока сдаются все вокруг, во многом авторским альтер эго; но из питерского спектакля у меня сложилось ощущение, что в первую очередь не кто иной, как Беранже, своим благодушием, беззаботностью, презрением к завтрашнему дню и открыл путь носорогам - а потом, когда остался в одиночестве и вспомнил о норме человеческого бытия, уж поздно было трепаться понапрасну... Волей-неволей, но авторы спектакля Ионеско читают уже в контексте (условного, хотя почему, собственно, условного...) Уэльбека, и там, где у Ионеско еще оставались иллюзии, надежды, некий энтузиазм сопротивляться (Ионеско же стал одним из соучредителей "Интернационала сопротивления", в 1980-е призванного хотя бы обозначить идеологический рубеж борьбы против исходящей от русских коммуно-православной империалистической агрессии! и это в то время как западные леваки помирали от восторга кто по Троцкому, кто по Мао, а самые безмозглые видели эталон земного рая в русском «реальном социализме»!), сегодня уместна разве что печальная насмешка над ними.

Оттого, наверное (ну или не знаю, отчего...) финал без того неровного - за счет сокращений и вставок - спектакля так размазан, явно не без умысла. И речи нет о пафосной точке, которую ставит в конце пьесы драматург. К последней сцене - с Дэзи у Беранже - в черно-белый "стерильный" колорит врывается ярко-красное пятно платья героини, которая еще и ростом выше Беранже на голову, но когда Дэзи уходит "к носорогам", мир снова и уже безнадежно становится черно-белым. А Беранже идет к синтезатору и играет на нем Баха - и мелодия тонет в групповом хоре "медперсонала", пусть и не участвовавшего в развитии основных событий, но никуда не пропавшего и вновь объявившегося на первом плане: хочется расслышать в этой композиции гармонию между солистом и хористами - не получится, хор доминирует и подавляет, а Беранже, прежде, чем покинуть сцену, разбивает синтезатор молотком.
маски

"Зимняя сказка" У.Шекспира, ТЮЗ им. А.Брянцева, СПб, реж. Уланбек Баялиев, 2018

За творчеством Уланбека Баялиева слежу с большой человеческой симпатией к режиссеру еще со времен его дебюта, пусть не слишком успешного, "Барабаны в ночи", но последнюю премьеру в МХТ "Сахарный немец" при  всем желании не могу воспринимать как удачу (тем более с оглядкой на свои прежние "научные изыскания" в области советского литературного авангарда 1920-30-х гг.) -
- а тут не стал смотреть трансляцию "Гамлета" Виктора Крамера - запись доступна постоянно, хотя я и не видел ее раньше - зато решил глянуть "Зимнюю сказку" Баялиева, относительно свежую, но которую иначе вообще не посмотрел бы.

Однако ж выпускать на сцену возрастного актера со словами "Весь мир - театр" даже по провинциальным стандартам как-то неприлично... Клоунада под искусственным снегопадом и в сопровождении порой органного (!) соло сходу повергла в уныние - при том что у персонажей на головах короны, на плечах "горностаевые" мантии... ТЮЗ в худшем смысле слова, и не столичного, даже не питерского пошиба!

Впрочем, все отчасти не зря: я вот с десяток "Зимних сказок" видел, на разных языках и разного качества, от студенческих до академических, но за то, что Гермиона - дочь русского царя, ни разу не цеплялся (ну потому что сцены суда порой купируют, а тут бодяга тянется бесконечно, пока - до антракта еще далеко -  не обрывается сценой бури из "Короля Лира", с возвращающимся из начала ростовым медведем. Дальше я этот цирк с медведями смотреть не мог, но по крайней мере про то, что Гермиона-то русская, буду теперь знать.
маски

"Приключения Паддингтона-2" реж. Пол Кинг, 2017

Все думал - вот не будет возможности ходить в театр (но полагал, что у меня такая возможность пропадет, а что все театры закроются надолго и никто в них не сможет пойти, мне фантазии бы не хватило сочинить...), так лягу кверху брюхом и стану читать, да не классику и не "прогрессивные" новинки из критических рейтингов, а сборники сказок, которые в свое время накопил, обирая (при некотором злоупотреблении тогдашним служебным положением...) щедрые издательства: чего только нет под боком - от Линдгрен до Козлова, времени только не хватает... И когда все накрылось, а театрально-концертная жизнь впала в кому, за интернет-трансляциями подавно, еще хуже, чем когда скачешь целый день! Среди прочих есть у меня и полный (!) сборник историй Майкла Бонда про медвежонка Паддингтона, тяжеленный фолиант крупным шрифтом с картинками - хоть обчитайся, а я его за многие годы не открыл... Зато видел первый из новейших экранизаций фильм в кинотеатре -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/3021465.html

- и между делом, отдыхая от интернета, посмотрел на ТВ1000 сиквел. Антураж - все то же слегка гиперболизированное ретро середины 1960х (или даже более раннее, из 1920-х30-х, детских лет Майкла Бонда), но с обязательными по сегодняшним просвещенным нормам чернокожими британцами пускай в эпизодических, да уж непременно положительных ролях. Но уж главный злодей - белый мужчина, в первом фильме хоть женщина была (Николь Кидман там хороша), а тут вышедший в тираж, одаренный, но из-за непомерного самомнения со всеми рассорившийся актер, мастер перевоплощения, от безысходности в отсутствие работы вынужденный сниматься в телерекламе собачьего корма. А кому же играть богемного насельника Ноттинг-хилла, облезлого красавца и померкшую звезды, как ни Хью Гранту? Он с этим блестяще справляется!

Феникс Бьюкенен - актер, в прошлом лауреат, но прозябающий в своей ноттинг-хиллской квартире среди старых театральных костюмов, переходит дорогу воспитанному медвежонку, по простодушию поделившемуся с соседом желанием обрадовать воспитавшую его австралийскую тетушку и купить ей в подарок альбом-раскладушку с видами Лондона. Пока медведь, преодолевая себя и разные препятствия, попадая в нелепые ситуации, пытается заработать на недешевую винтажную книжку, методом проб и ошибок обретя себя на поприще мойки окон (благо плюшевому медведю тряпка не нужна!), бывалый лицедей в костюме и гриме ночью взламывает лавку антиквара, скрывается с места преступления, заодно подставляя медвежонка, который безуспешно его преследовал по городу верхом на собаке.

Дальше еще веселее, когда Паддингтон, обвиненный в краже, оказывается среди матерых заключенных-уголовников (ну не у русских на зоне - и то хорошо) и своим рецептом апельсинового мармелада располагает к себе держащего тюрьму (и наказанных, и охранников) отморозка-повара: персонаж Брэндона Глиссона по прозвищу Кастет Макгинти, бывший взломщик сейфов (кстати, не знаю, как в английском воровском сленге, а по-русски это ведь будет... "медвежатник"?!) получился весьма колоритным, но под стать мармеладному жанру киносказки приторным - вместе с медвежонком и еще парой сидельцев они совершают побег, но Паддингтон полон решимости вернуться домой, отыскать настоящего преступника и обелить свое честное имя.

Самое же забавное в этой истории, что альбом принадлежит... мадам Козловой, русской эмигрантке и основательнице ярмарки, чья давно уже состарившаяся наследница промышляет теперь гаданием, в то время как на десяти страницах книжки-раскладушке о достопримечательностях Лондона содержатся элементы шифра, позволяющего отыскать сокровища мадам Козловой... Интересно, читал ли Майкл Бонд в юности или позднее "Двенадцать стульев"?!. Во всяком случае для виртуоза-комбинатора и гения актерских перевоплощений Феникса Бьюкенена погоня за козловским золотом закончилась, как и для его советских коллег, не просто финансовым крахом, но и моральным фиаско.

А медвежонок, который всего-то хотел порадовать тетушку, привившую ему навыки английской вежливости (подразумевается, что лишь в Австралии и сохранившиеся законсервированными...), объемными картинками лондонских видов, получил впридачу к книжке живую тетушку во плоти, которую его "семья" - все те же, слегка подросшие и немного охладевшие было к мишке Джуди и Джонатан, их мама Мэри - бессменная Салли Хокинс (наверное, больше ни одна актриса - и ни один актер! - в истории мирового кино у у меня не вызывает такого сильно отвращения, прям до сблева), ее муж, мягкотелый, сам будто из плюша Генри (Хью Бонневиль) и их суровая решительная домработница миссис Берд (Джули Уолтерс), а также весь окрестный Ноттинг-Хилл за исключением одного смурного старорежимного "активиста", пытающегося стоять на страже "традиционных ценностей", то есть выступающего против "пришлых", "иных" ну и вообще... - понятно, что таким теперь в престижных районах Лондона не место.