При почти полном наборе узнаваемых по памяти общесоветского детства мультяшных персонажей (не хватает только шакала Табаки, увы, потеря невосполнимая) и следованию общей сюжетной канве новая диснеевская "Книга джунглей" тем не менее вышла чем-то средним между "Тарзаном" и "Винни-Пухом". С одной стороны, аттракцион для трехлеток - совершенно нарисованный (хотя на ранних этапах сборки и настоящий) мальчик и в "натуральную величину" звери, нарисованные на компьютере, которые иногда даже поют, правда, редко, от киномюзикла полувековой давности номеров уцелело всего-ничего. Поющих персонажей, собственно, двое - медведь Балу (в оригинале - Билл Мюррей) и бандерложий предводитель Луи, похожий на гигантского орангутанга (Кристофер Уокен); песенки обе прикольные, из первой я даже пару строк выписал на память ("хочешь в джунглях жить, как в крепости - так умерь свои потребности"), вторая снова возникает на финальных титрах. Есть еще рифмованный "закон джунглей" про то, что "стая сильна волком, а волк стаей", но когда Маугли пытается продекламировать ее Балу, тот обрывает: "это не песня, это пропаганда". Собственно, с другой стороны, история Маугли превратилась в плохо прикрытую за беготней по лианам притчу о том, что человеком можно быть и в джунглях, индивид вправе выбирать себе племя по вкусу, а главное - сохранять солидарность разношерстных демократических сил перед лицом угрозы хищнического диктата. Диктатора-узурпатора олицетворяет, естественно, Шер-Хан, который когда-то убил отца Маугли, потом вожака вольчей стаи Акелу, но помимо грубой силы, Шер-Хан действует также и хитростью, рассказывая тайком по ночам маленьким волчатам про кукушек, которые ласкают чужих птенцов, а своих недолюбливают; то есть диктатура опасна не только физической угрозой, но и моральным разложением.
Все бы ничего, но Маугли для русскоязычной социо-культурной традиции - гораздо больше, чем просто сказочный персонаж, это вполне определенного рода архетип, чья значимость, прежде всего для просвещенной публики, культурологически легко объяснима:
Поэтому очень трудно примириться даже с такими вроде бы невинными (да к тому же и частично идущими от литературного первоисточника) деталями, как то, что Багира - мужик, а Каа - тетка (в оригинале их озвучивают Бен Кингсли и Скарлет Йохансон, в дублированном варианте это, конечно, ушло). Балу превратился в благодушного-пройдоху, любителя полакомиться медом, на предмет чего он и эксплуатирует приблудившегося по дороге к людям Маугли, заставляя ползать по скалам и, подставляясь жалам пчел (обещал, что они не кусаются - потом, конечно, выяснилось, что это были неправильные пчелы), добывать для медведя соты. В общем, юмористические моменты с сентиментальными и пафосными вяжутся плохо. Главный бандерлог, официальной резиденцией которому служит полуразрушенный дворец (в следующем эпизоде погони историко-культурный памятник рассыпается вхлам), соблазняет Маугли папайей и возможностью посредством использования "красного цветка" вознестись (дословно) на вершину пищевой цепи с еще большей наивностью, чем диснеевцы православных своими никому не нужными демократическими ценностями. Ради которым, между прочим, джунгли все-таки пришлось "красным цветком" чуть ли не дотла спалить - но борьба с диктатурой, помимо солидарности, требует и жертв. Зато священные слоны все потушили, залили водой, и джунгли теперь будут процветать, и если уж не львы с агнцами, то волки с носорогами и пантеры и дикобразами возлягут бок о бок непременно до следующей серии.
