Из зала, прямо из передних рядов партера (занимая до этого место, на которое кто-нибудь мог бы сесть, между прочим - а народу на первый день "Маскарада" набежало как грязи) с полиэтиленовым пакетом в руках поднимается и выходит на сцену Неизвестный, то есть известный и сразу узнаваемый Николай Мартон, один из старейших и лучших актеров Александринки. Раздаются выстрелы, точнее, взрывы пиротехники, они потом повторятся к финалу. Сцена - разделенный на квадратные секции и подсвеченный снизу матовый покатый подиум посреди открытого пустого пространства, которое, однако, "оформляется" сменными, спускающимися и поднимающимися на штанкетах "кулисами" с вензелями и кистями, как и вся прочая бутафория, изготовленными по мотивов аутентичных эскизов Александра Головина (художник-постановщик - Семен Пастух, Израиль). На подъемниках из-под подиума выезжают и утопают обратно в нем стеклянные ящики, в них мечутся разнообразно наряженные "маски" (в костюмах Ники Вылегжаниновой). Когда они замирают, возникает занятная картинка, какие обычно можно увидеть только на выставках в музеях, и скорее художественных, чем театральных - как раз сравнительно недавно, два года назад, в ГТГ на Крымском валу проходила большая ретроспектива Головина, где материалы, связанные с мейерхольдовским "Маскарадом", в том числе и прежде всего подлинные исторические костюмы персонажей, служили структурным и концептуальным ядром экспозиции:
http://users.livejournal.com/_arlekin_/2810600.html
Когда же "картинки с выставки" оживают и, скинув вслед за масками рубашки, при участии ряженых панк-рокеров примитивно имитируют ролевую групповуху, а хуже того, раскрывают рот и начинают произносить лермонтовский текст... Впрочем, не знаю, как правильно относиться к происходящему и с какими мерками к опусу Фокина подходить - я слишком против данного режиссера предубежден, а хочется сохранять хладнокровие. Поэтому, с одной стороны, слыша в антракте и по окончании суждения утОнченных ценительниц на уровне "ну ничего, КРАСИВО", я вздрагиваю, одновременно думая - а Фокин остался бы доволен подобной оценкой или его передернуло бы похлеще, чем меня? А с другой, пытаюсь найти в увиденном смысл, что, полагаю, означает - стараюсь происходящему этот самый, будь он неладен, смысл приписать, самостоятельно додумать задним числом.
Практически навстречу Николаю Мартону, поднимающемуся из зала на сцену, через сцену проходят в зал, вернее, в выгороженную "оркестровую яму" (ради которой, видимо, и пришлось снять первый ряд) музыканты. Тем не менее большая часть саундтрека записана на фонограмму, хотя, если мне не послышалось, иногда поверх записи возникает "живой звук", например, скрипичное соло на "Вальсе-фантазии" Глинки в сцене бала, предшествующей отравлению Нины. Также использована оригинальная музыка Глазунова к постановке Мейерхольда, включая романс Нины на стихи Лермонтова в исполнении Юлии Корпачевой. Композитором фокинской версии значится Александр Бакши. А лейтмотивом звучит в начале и потом повторяется в конце тема "Мы жертвою пали в борьбе роковой" - премьера "Маскарада" Мейерхольда состоялась в конце февраля 1917 года, на волне революции, хотя я в свое время и без всяких оммажей "вождю театрального октября" уловил некие ассоциативные "вибрации" между драмой лермонтова и революционным мистицизмом в незабываемом сатириконовском "Маскараде" Владимира Агеева (перечитал и сам себя по ляжкам хлопнул: умел же _ arlekin_ в свое время сказануть не хуже Татьяны Старостиной):
http://users.livejournal.com/_arlekin_/153435.html
В композицию двухчасового - с антрактом! - представления вместилось всего несколько фрагментов исходного текста. Первый акт составлен из трех эпизодов с участием, не считая персонажей-слуг, всего пары главных героев, Арбенина и Нины: третья сцена 1-го действия (претензии Арбенина по поводу пропавшего браслета), урезанный "выход четвертый" первой сцены (собственно момент отравления Нины на балу) и вторая сцена 3-го действия (смерть Нины дома). После антракта - короткий "довесок", похороны Нины, при участии массовки в черном с электрическими свечками в руках, с использованием текста "выхода третьего" первой сцены 4-го акта и "выход осьмой", где наряду с уже известным (по прологу) Неизвестным в спектакле впервые (!) ни с того ни с сего на подиуме появляется во плоти князь Звездич (Виктор Шуралёв). Про Казарина, баронессу Штраль и проч. лучше не вспоминать. Зато помимо антракта сцены из драмы Лермонтова перерезаны монологом современного убийцы-ревнивца, расчленившего жену, но давшего признательные показания ментам.
По замыслу Фокина перед началом второго действия актер, играющий Арбенина, не снимая белой "аристократической" сорочки с бахромой выходит на авансцену к микрофону и воспроизводит нарочито современными, "бытовыми", сниженными (тем более в сравнении с "мелодекламацией" лермонтовских фрагментов) интонациями признания мужика, приревновавшего и зарезавшего свою бабу, покрошившего ее на куски, пока дети спали, и распихавшего их по клетчатым сумкам, а сумки попрятавшего в багажник машины, да не успевшего вывезти никуда и потому спалившегося. А после монолога до-наряжается и вновь "становится" Арбениным. Два дня - два состава. В первом Арбенина играет Петр Семак - растягивая слова, закатывая глаза, застывая в картинных позах и жестах. Подстать ему Елена Вожакина-Нина говорит в придыханиями, неестественно тонким, ломким, псевдо-изысканным тембром. Если режиссер ставил перед исполнителями задачу спародировать театральные манеры столетней давности - Семак справляется с ней блестяще, более нелепого, дурацкого, противоестественного, смехотворного Арбенина, накрашенного и в парике, придумать и воплотить невозможно, не удавалось даже покойному Андрею Толубееву у Темура Чхеидзе в БДТ хотя тоже было весело, особенно когда Неизвестный кричал Арбенину "Рви волосы!", а рвать Толубееву было ну совсем уже нечего:
http://users.livejournal.com/_arlekin_/258115.html
У Фокина, по крайней мере, Семаку сделали начес - на загляденье, "красиво", тоже как будто по эскизам Головина. В результате до антракта идеальная - не звонили мобильные, не шелестели обертки конфет, даже почти не кашляли - тишина в зале прерывалась только сдавленным, но через весь пиетет прорывавшимся хихиканьем на кульминационных, особо пафосных моментах; после признаний расчленителя публика расслабилась и вернулась к привычным любимым делам: звонили мобильные, шелестели обертки, кашляли тоже от души, стараясь успеть уложиться в продлившийся считанные минуты последний акт, а тут уж не до смеха.
Ну да у Семака огромный опыт работы с Додиным, ему не привыкать. Во втором составе играет молодой и талантливый Дмитрий Лысенков, которому кривляться, должно быть, намного сложнее. О том, что Фокин стремился не к пародии, чтоб на контрасте с вербатимным монологом современного ревнивца с кухонным ножиком показать век нынешний и век минувший, но всерьез что-то "реконструировал", думать не хочется - все-таки предваряющая в начале первого действия его дешевый цирк кинохроника и архивные аудиозаписи с агрессивной театральной мимикой и голосовой патетикой столетней давности вряд ли предполагает, что таков фокинский идеал, непреходящий образец для подражания, или хотя бы источник вдохновения, отправная точка фантазий - скорее (не верю, но надеюсь), предмет иронической рефлексии. По факту же лишь Николай Мартон в роли Неизвестного - единственная фигура посреди этого до неприличия провинциального мероприятия, кто сохраняет достоинство в "предлагаемых обстоятельствах", не превращая Неизвестного в карикатуру, но просто потому, что для него приподнятая декламация хорошо поставленным голосом и при безупречной осанке - нечто органичное, а не наигранное, не "стилизованное" и не "расчлененное". Тогда как Арбенин наиболее выигрышно смотрится распластанным по подсвеченному подиуму фейсом в пол, и то не рядом с отравленной Ниной в финале первого акта над усиливающемся "адском" свете снизу, после чего, передумав страдать, поднимается и удаляется, а совсем под занавес представления, при выходе актеров на поклон, когда обнаруживается, что лежащая фигура героя - манекен (ловко подмененный, пока опускался очередной "головинский" занавес), а Семак кланяется вместе с остальными.
