Тем не менее концептуально постановка выстроена вокруг образа Виолетты, которая в начале на музыке увертюры не просто умирает, как в сравнительно недавней "Травиате" Замбеллы в Большом, где тоже участвовал Ладюк:
http://users.livejournal.com/_arlekin_/2386648.html
Здесь, у Сигаловой, она уже мертва, и Альфред ее оплакивает, а с ним вместе оркестр. Но и с первого эпизода болезнь Виолетты подчеркивается постоянно, очень явственно - любовная лихорадка соединяется с болезненной горячкой, одно переходит в другое. Все это в антураже (сценограф Эрнст Гейдебрехт, костюмы Марии Даниловой), который сегодня просто хорошо смотрится, а для своего времени был, наверное, непривычным и мог потрясать: черно-белые костюмы, металл и прозрачный пластик декораций, основные элементы которых - барная стойка (когда она отъезжает, в первом акте Виолетта на нее забирается, поет "застольную" буквально как "настольную) и раскладная вращающаяся каркасная люстра, а плюс к тому - велосипед, косвенно намекающий, что время действия - рубеж 19-20 веков (ныне такой перенос - общее место и для оперных, и для драматических постановок, а 15 лет назад, опять-таки, сошел за новаторское решение) и очень хорошо вписанный в картинку, не в пример птицам и лошадям у вышеупомянутой Замбеллы. И еще - Виолетта парит ноги, болеет, страдает, но не захлебывается кашлем, как героиня в спектакле Замбеллы или как публика в зале - вот уж где тубдиспансер, но это не только на "Травиате", это везде и всегда.
