Широко закрытые глаза

Почти ползала публики на дневной сеанс в будни - для "Пионера" небывалое дело! Причем почти исключительно девицы на выданье, для которых, надо полагать, "Не отпускай меня" - это что-то вроде "Сумерек", только про клонов. Вообще тема клонирования, как и инопланетные вторжения, занимает в современном кино непропорционально и неадекватно заметное место, реализуясь в самых разнообразных жанрах, форматах, масштабах и бюджетах. "Не отпускай меня" напоминает одновременно и "Чрево" Бенедека Флигауфа - свой артхаусной медлительностью, ненавязчивостью интонаций и прочими стилевыми изысками, и "Остров" Майкла Бэя - очевидным сюжетным сходством: клоны живут на всем готовом припеваючи до поры, пока не пробьет час поделиться органами, для чего они и были созданы.

В экранизации романа Исигуро живописуется характерный для британского кино любого из периодов его богатой истории локус - закрытый пансион, правда, не для мальчиков и не для девочек, а смешанный, которым руководит строгая директриса (Шарлотта Рэмплинг) и куда время от времени наведывается Мадам, отбирающая детские работы для некой Галереи. Оттуда начинают развиваться отношения двух девочек и мальчика, позднее перерастающие в не слишком ярко до поры, но чем дальше, тем более отчетливо выраженный любовный треугольник: задумчивая Кэти симпатизирует нервному Томми, но тот, уже после пансиона, когда все вместе живут в коттеджах, ожидая своего призвания, то бишь "выемки" (органов), предпочитает секс с разбитной Рут, а к Кэти проявляет чувства на первый взгляд чисто дружеские. Кэти становится "помощником донора", то есть получает отсрочку за то, что помогает надзирать над своими собратьями, в то время как они отдают один орган за другим до полной потери жизнеспособности и преждевременно прекращают существование. Такова судьба и Рут, и Томми. Но спустя десять лет после расставания Кэти вновь сталкивается с Рут - та уже пережила две "выемки" и не собирается продлить свои дни после третьей, а стремится к "завершению", вместе они находят Томми, тот еще держится, хотя и у него "выемок" было две. Рут признает, что помешала друзьям быть вместе, они рассчитывают, что вместе могут получить "отсрочку", но разыскав директрису и галерейщицу, которые живут в одной квартире, будучи не то приятельницами и старыми девами, не то лесбийской парой (тут я, признаться, не уследил за мыслью авторов), выясняют, что, как и следовало ожидать, острочек не предусмотрено. Томми идет под нож, а вскоре и Кэти получает извещение о предстоящей "выемке".

Смирение подневольных, но внешне свободных и все по-человечески чувствующих клонов, перед своей судьбой и бесчеловечным обращением со стороны "людей" - главный и принципиальный момент, отличающий этих персонажей от их собратьев из того же "Острова" и других аналогичных произведений. Второй примечательный факт - хронологическая отнесенность событий не к гипотетическому будущему, но к параллельному настоящему, а с точки зрения наших дней - и вовсе к прошлому: действие разворачивается в 1970-1990-е годы в Англии, где за счет трансплантации продолжительность человеческой жизни увеличилась лет до ста. Оба эти обстоятельства выделяют "Не отпускай меня" из массы других фильмов про клонов и их борьбу за права человека. Пафос фильма в итоге - не столько в том, что клоны - тоже люди, а в том, что люди - тоже клоны, или, по крайней мере, своей судьбой мало чем от них отличаются: рождаются против своей воли, чтобы для чего-то и кого-то послужить, для работы ли, для войны ли, причем как их лучше использовать, решать опять-таки не им, а кому-то другому, и когда умереть - тоже не в человеческой власти, и даже если перед этим есть шанс прожить сто лет - что это меняет, много ли это - сто лет, если для самого важного времени всегда недостаточно?

Не знаю, стал бы Бергман снимать кино про клонов или нет - совсем не исключаю, потому что с его зацикленностью на проблеме кровного родства, семейных уз, на теме взаимоотношений рода, вида и индивида, мотив клонирования должен был бы оказаться весьма благодатным. Романек мыслит в бергмановском ключе, претензий у него никак не меньше, и кинематографической культурой, даром что он клипмейкер в анамнезе, не обделен, а все же "Не оставляй меня" едва ли поднимается над уровнем обычной скудоумной тягомотины с потугами на метафизику. Актеры не спасают, хотя Эндрю Гарфилд - прикольный и трогательный уродец, Кэрри Маллиган в роли Кэти безупречна, Рут у Киры Найтли, правда, вышла блеклой, при том что именно ей отводится функция "роковой разлучницы", а участие Шарлотты Рэмплинг в эпизоде для меня служит фактором заведомо отталкивающим. Дело в любом случае не в Найтли и не в Рэмплинг, да и не в Романеке. Дело в том, что при всей несправедливости происходящего с героями фильма, при всем сходстве судьбы вымышленных клонов с обычной человеческой судьбой, картинка вырисовывается куда более благостная, чем то, что можно наблюдать в реальной Великобритании рубежа 20-21 веков. Так что трудно определиться, что же в результате вышло у Романека - неубедительная притча-антиутопия или слегка подпорченная идиллия.

Ординарный спектакль на неординарном материале - увы, норма для израильского театра, который, за исключением разве что современного танца - явление во всех отношениях вторичное, живущее позавчерашним днем театра мирового. "Гешер", играются ли его спектакли на русском или на иврите, живет позавчерашним днем русскоязычного, позднесоветского театра - и оттого вторичен вдвойне. Хотя именно позднесоветскому театру, казалось бы, "Шесть персонажей..." пришлись ко двору - я, правда, не видел спектакля Анатолия Васильева, врать не буду. Но Арье ставит Пиранделло как, с одной стороны, реалистическую драму, с другой - религиозно-философскую притчу, а то и другое - крайне неверно по сути и вульгарно.

Помост, выдающийся в зрительный зал (в данном случае - за Мастерской Фоменко), представляет собой изнанку сцены, где должна идти репетиция и где появляются шесть персонажей - отец, мать и четверо разновозрастных детей. Осипший после бурной ночи премьер труппы, самовлюбленная примадонна с собачкой по кличке Чехов ("заприте Чехова в гримерке! у Чехова понос!") и нервный режиссер принимают их без особого энтузиазма, но те настаивают, чтобы их выслушали и дописали им сюжет вместо исчезнувшего бесследно Автора. Сюжет о беременной жене, ушедшей из дома, и дочери, которую отец в качестве клиента случайно встретил в борделе, хочется переписать, пересоздать - но не получается. У Арье не получается даже внятно его пересказать. Выходит попеременно то в меру занятный балаганчик, то натужная псевдофилософская драма. Персонажи Пиранделло у него - какие-то странствующие клоуны, влачащие тюки и чемоданы, которые трансформируются в нехитрые декорации. Вопреки авторской ремарке спектакль разорван антрактом - совершенно непонятно, зачем, впрочем, пьесу так обкарнали и перелопатили (прикол с Чеховым-собачкой - тоже, разумеется, находка "Гешера"), что это уже мелочи. Да с пьесой и в самом деле можно обращаться как угодно, вопрос - ради чего. Ради притчи про то, что Автор - это Бог, а люди - персонажи Его театра - к Пиранделло обращаться не стоило.

Дочка содержателей заведения для бомжей и прочих маргиналов попадает в школу для богатых девочек. Казалось бы - завязка сюжета про неравенство, издевательства и т.д. - но ничего такого в фильме нет. С одной девочкой Стелла подралась, с другой подружилась, у нее есть проблемы с успеваемостью, но все-таки ее переводят в следующий класс и в престижной школе она закрепилась. Однако и ностальгических интонаций в картине не прослеживается, хотя на дворе - 1977 год, на стенах комнаты героини - Ален Делон в огромном количестве и еще очень хорошей форме, в баре играет "Эль Бимбо" и "Ти Амо", а зачитывается девочка Бальзаком и Дюрас. Семейка - тоже ничего особенного, мать изменяет отцу, отец выпивает - никакой патологии. Свекровь, наезжая, ворует деньги из кассы, дядя любит на праздник окунуть член в ведро с шампанским, а в комнатах наверху живет любитель маленьких девочек, который дарит Стелле книжки и норовит ее пощупать, поцеловать - но никакого сравнения с "Фанни и Александр", а между тем фильм проходит под рубрикой "фестивальное кино" и сделан уж явно не с коммерческими целями. Единственный узнаваемый актер - сыгравший здесь одну из своих последних ролей Гийом Депардье. Впрочем, у него было слишком много "последних ролей", и эта - Ален Бернар, живущий на пособие бандит, подделывающий почерки родителей Стеллы и подписывающий ей дневник - не самая выигрышная: обычный потертый патлатый полуопустившийся мужик, какого мог бы сыграть любой. Героиня, правда, в него слегка влюблена - до того, как в школе увидит блондина с волнистыми волосами - но к тому она даже не подойдет, отложит встречу до следующего года, раз уж ее решили перевести из класса в класс.