Фантастика у Гофмансталя всегда путаная: лань, превратившаяся в женщину, тень, которую надо обрести, иначе император навечно окаменеет... Зато чисто человеческие мотивы в опере выражены весьма внятно: поступками героев движет любовь и она оказывается вознаграждена, пусть не в земной жизни, а в каком-то ином мире. Этот "иной мир" представлен в спектакле, на мой вкус, чересчур аляповато - наивная компьютерная графика на подсвеченном экране, нехитрые спецэффекты, а уж костюмы-то, костюмы - просто карнавал в элитной частной школе. Люлька, в которой персонажа можно поднять над сценой, напомнила мне "Волшебную флейту", выпущенную в Мариинке лет пятнадцать назад - там в такой же люльке, только побольше размерами, спускались три мальчика, но это еще ничего, тем более, что в "Женщине без тени" прослеживается и сюжетное сходство с "Волшебной флейтой". С другой стороны, углубление разрыва между двумя планами сюжета (в оригинале оба мира все-таки более тесно связаны), во-первых, размывает психоаналитический, юнгианский подтекст либретто, и во-вторых, способствует тому, что вторжение одного мира в другой, в частности, появление ирреальных персонажей через стиральные машины, воспринимается больше в опереточном, нежели мистериальном духе. То есть мощная и сложная, вагнеровского типа опера превращается в мистическую мелодраму, а проче говоря, в музыкальную сказку, где все действующие лица независимо от их земной или неземной, смертной или бессмертной природы движимы одинаковыми страстями и те и другие в итоге обретают в всех отношениях запредельное счастье. Но надо признать - решение внутренне непротиворечивое, убедительное и, что самое главное, не противоречит материалу, а лишь отодвигает некоторые его аспекты на второй план, впрочем, сохраняя наряду с мелодраматическим также и экзистенциальный - проблема выбора, преодоления соблазна, борьба с искушениями и т.п.
В третьем акте все основные темы и разные сюжетные планы соединяются - цветущее дерево с огромными цветами из волшебного леса нависает над сценой вырванными из земли корнями, рядом также в "невесомости" болтается перевернутый грузовичок Барака. Стоит отдать должное и пластике, которая играет, в первую очередь в "фантастической" сюжетной линии, немаловажную роль. В финале к авансцене выдвигается толпа современно одетых людей, среди которых можно заметить и персонажа в форме милиционера, и молодых людей, похожих на офис-менеджеров, и т.д. и т.д. - условно-вневременное сказочное пространство, поначалу резко противопоставленные друг другу, таким образом окончательно сливается, отождествляется с конкретно-историческим сегодняшним.
